Домой История БАНАЛЬНАЯ ФАМИЛИЯ И НЕБАНАЛЬНАЯ СУДЬБА

БАНАЛЬНАЯ ФАМИЛИЯ И НЕБАНАЛЬНАЯ СУДЬБА

0

Этого актера вряд ли знает в лицо современный российский любитель кино, тем более – рыбинский. Слишком уж некреативное оно у него. А звание народного артиста РСФСР, как это сегодня принято, лишь интригует, но не увлекает. Призы, награды за творческие достижения в кино, звание Лауреата премии российских деловых кругов «Кумир» — специальный приз за театральные работы, Кавалер Ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени. И военные награды.

{image0} У него было всего лишь несколько главных киноролей: в кинофильмах «Шанс» да «Чисто английское убийство»… И без малого 60 лет работы в одном театре – театре имени Моссовета. Впрочем, нет, в 1942-1943 годах он работал в Рыбинском театре драмы… Как напишет о нем театральный критик: «При массивной, колоритной фигуре, Иванов подвижен, пластичен, отличается тонкостью и точностью выразительных средств, музыкальностью, быстротой внутренней трансформации, легкостью смены сценических ритмов».
Родился Борис Иванов в Одессе 28 февраля 1920 г. «Конечно, смешно в Одессе не хотеть быть моряком. Но я был рыжий, белотелый и не очень храбрый…», — в шутку рассказывал он о себе.
Окончил Одесское театральное училище 22 июня 1941 года. «Передавали речь Молотова. Мама заплакала. Я ей: «Мама, о чем ты говоришь?!» Ну и выложил весь тогдашний набор: разобьем за три месяца, ни пяди земли, на чужой территории и все такое. Успокоил…».
Ушел на войну 6 июля. Затем интендант-ские курсы при академии Молотова. Окончил их в звании лейтенанта. Дальше были курсы переподготовки в Рыбинске и снова фронт – в гвардейскую часть. Но это был не последний его приезд сюда.
Про свои ранения Иванов говорил:
«Среди приличных ранений было и неприличное – в задницу. А так все пробито – ноги, руки, шея, плечо. Лежал я у входа в госпиталь. Мне снежок на губы клали вместо воды. Плечо нагноилось, вместо руки – коричневая плетка. В госпитале хирург спросил: «Ты кем на гражданке был?» – «Артистом». – «Ну, был артистом, станешь бухгалтером». – «Нет, не буду». – «Ну и дурак. Ампутировать надо руку. Скажи спасибо, что хоть левую, а не правую». Резать я не дал. Руку спасли. Когда наложили гипс, началась дикая чесотка, червяки завелись, в общем, все прелести. Под гипс не добраться – так я чесал гипс о табуретку, о стулья. Сухожилия атрофировались, надо было заново восстанавливать. Пришел врач, а с ним хорошенькая такая курносенькая сестренка. Врач говорит: «Такая ситуация… На сколько сейчас сможешь руку поднять, на столько и всю жизнь поднимать будешь. Предупреждаю: будет очень больно, так что ори, сколько влезет». Я ему: «На спор – не заору». – «Заорешь, заорешь», – говорит. Поспорили на тарелку супа. Мне тогда все время хотелось есть. А курносенькая стоит. Глазками стреляет. Какое ж тут заорать! Стали поднимать мне руку – выше, выше… В общем, когда я после обморока пришел в себя, суп уже стоял на табуретке».
Загадка биографии актера. Зачем-то после госпиталя в самый разгар военных действий он вместо передовой, вместо своей части едет… в Рыбинск. Как говорил сам Иванов, «по делам». Что-то здесь забыл после своего первого посещения? По сердечным делам? Итак, он «дезертировал». Ехал железной дорогой. Через Ярославль. По его словам, на станции Всполье у него вытащили документы и деньги. В Рыбинске обратился в военкомат. Его не задержали, не арестовали. Стал ждать восстановления документов.
«Пока восстанавливали бумаги, — рассказывал Борис Владимирович, — мне в дирекции театра сказали: «Ну, тогда поработайте пока у нас». Я начал работать и постепенно вошел в репертуар. А выйти из него уже не смог…»
Иванов рассказывал, что директриса театра попалась решительная: «Никакой Москвы, бери огород, женись, обзаводись хозяйством, у нас мужиков совсем не осталось! Не согласен? Посажу!» Мол, за побег во время военных действий.
Но Иванов опять идет «поперек здравого смысла» — бежит в неизвестном направлении. Причем срывается в побег прямо во время спектакля, где у него важная роль.
«Там мне очень не нравилось. Я погрязал в чем-то неинтересном. Я очень хотел уйти, но меня не отпускали. Не потому, что считали хорошим артистом, просто в театре совсем не было молодых мужчин на роли».
И все бы ничего. Но мужем директрисы театра был рыбинский прокурор. Тот объявил Иванова во всесоюзный розыск.
Бориса Иванова обнаружили… в Москве, а театре имени Моссовета у Юрия Завадского.
«Пришел я в театр с рюкзаком.
— От кого вы?
— Да ни от кого.
Показался Завадскому. Он сказал :
— Приходи завтра на репетицию.
И добавил:
— Только ты имей в виду – в театре я всех называю на «ты» и по имени.
Я начал работать. И вот после всего, что было, – после фронта, бомбежек, ранений, госпиталей – я сижу в теплом зале, а на сцене сплошные звезды, первые имена России».

Там его и настигла карающая рука…
«Это было в день, когда пленных немцев вели по Москве. Сидел я на Петровке, с ворами. Они ребята сентиментальные до чрезвычайности. Любят красивое – разумеется, с их точки зрения. Я им анекдоты рассказывал. Пахан выделил мне лучшее место в камере. В тюрьме я часто писал прошения заключенных Калинину…».
А через три месяца Борис Иванов вернулся в театр Моссовета. «А-а, наш каторжанин…», — встретили его, как ни в чем не бывало.
Вот еще один факт, характеризующий актера, который не жаловал провинциальный театр, но очень любил провинциальную публику: «Она (провинциальная публика — В.Р.) там трепетная, умная, целомудренная. Честнее московской. Они верят, сопереживают и увлекаются. Ценят хорошее».
Борис Владимирович ушел из жизни вечером 2 декабря 2002 года в московской больнице. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Предыдущая статья«Два солнца» одной жизни
Следующая статьяИ МУЗЕЙ ПРИЧАСТЕН К ПОБЕДЕ…

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.