ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ

Каждый год в конце лета из Рыбинска стартует необычная экспедиция к затопленной Мологе. В составе экспедиции те люди, для которых это слово — не просто название города, покоящегося на дне Рыбинского водохранилища.

С того момента, когда сотни населенных пунктов оказались под водой, прошло почти 70 лет, но, как и прежде, история Мологи остается поводом для воспоминаний ее жителей, их потомков и людей, не безразличных к ее судьбе.
Рыбинский прокурор Николай Брядовой — прямой потомок купца второй гильдии, проживавшего в Мологе в девятнадцатом веке. «Мой прадед Николай Алексеевич Брядовой жил в Мологе в конце девятнадцатого века, -рассказывает о своих предках Николай Брядовой. — В архивной справке указано, что у него в собственности было несколько домов по всему городу, мясные дворы, пастбища, винная лавочка и много чего еще. Он занимался продажей муки и зерна. Мой дед, а также его братья и сестра родились в этом городе». Семья была более чем зажиточной, но события 1917 года внесли коррективы в размеренную жизнь. Николай Брядовой говорит, что на фотографиях, которые хранятся в их семейном архиве, отчетливо видно, как изменился уровень жизни: «На фотографиях 19-го века прадед выглядит как типичный купец: дородный мужчина, с окладистой бородой, в красивой одежде. Рядом жена, что называется, под стать». На послереволюционном фото совсем иная картина — глава семьи заметно постаревший и осунувшийся, вокруг — дети, ничем не отличаюшиеся от крестьянских.
Когда началось затопление Мологи, семья Брядовых перебралась в Рыбинск, братья отправились на войну. Из троих в живых остался только один.
Там, в Мологе, зародилась одна традиция, которой в семье Николая Брядового следуют до сих пор — сыновьям дают лишь одно из трех имен: Николай, Алексей или Антон. Николай Алексеевич надеется, что такому правилу последует и его сын.
Затопление Мологи и ее окрестностей принесли не только финансовые потери — под водой оказались и памятники архитектуры, аналогов которым нет. Речь о церквях и монастырях, которые находились в тех краях. «Молога была сильным духовным центром, — рассказывает настоятель Спасо-Преображенского собора протоиерей Василий Денисов. — Главной жемчужиной был Афанасьевский женский монастырь. Его в отличие от большинства других церквей и храмов не взорвали и долгое время он был виден над водой, пока стены не обрушились». Взорвать храм было делом обычным. Строители Рыбинского моря хотели, чтобы дно его было ровным, поэтому избавлялись от всех мало-мальски внушительных строений. Правда, не всегда это удавалось сделать с первого раза — многие церковные здания устояли, и их взрывали повторно. «Это говорит об уровне этих построек, об их качестве, — продолжает свой рассказ отец Василий. — От тех духовных сокровищ, которые хранились в Мологских церквях, мало что осталось. Официальное перемещение реликвий было под запретом, и иконы перевозили подспудно, вместе с другими вещами».