Более двух десятилетий этот памятник истории и архитектуры ветшал и разрушался. И вот, наконец, радостная новость – здание Мучного гостиного двора, более известное как старое здание музея, ждет вторая молодость. О том, как будет выглядеть музей, и когда он откроет двери в свои обновленные экспозиции, мы побеседовали с директором Рыбинского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника Сергеем Черкалиным.
– Сергей Дмитриевич, как давно здание Мучного двора принадлежит музею?
– История музея насчитывает более 100 лет. Первым местом, где он располагался, было здание авиационного техникума. Там в 1910 году было открыто несколько публичных комнат. В 1919 году был создан художественно-исторический музей, разместившийся тогда на улице Чкалова.
В 1927 году эти два музея объединились, а в1929-м они переехали в несколько помещений того здания, который называется Мучной гостиный двор. Постепенно расширяясь, своего пика площади музея достигли в конце 70-х годов. Тогда же были проведены последние ремонт и реставрация этого здания. В 1989 году здание совсем обветшало, и было принято решение о его поэтапной реставрации. Часть здания освободили, на остальных площадях разместились службы музея: экспозиции и фондовые помещения. И приступили к ремонту.
– Что же помешало закончить ремонт?
– Конец 80-х–начало 90-х было не самым лучшим временем для начала таких масштабных работ. К концу 91 года стало понятно, что у города нет средств, чтобы восстановить это здание в тех объемах, которые необходимы. Музей в ту пору был закрыт. Из-за плохого состояния здания площади его уменьшились вдвое. В результате вместо экспозиционных помещения стали фондовыми. Встал вопрос о том, что в таком состоянии музей не может продолжать работу. Руководство города тогда приняло решение передать музею здание бывшей Хлебной биржи, принадлежавшее речному порту. Это произошло в 1992 году. При этом старое здание у нас, конечно же, никто не отобрал. Более того, для расширения музея была отдана еще и Лоцманская биржа.
– С тех пор никаких работ не производили?
– Денег не хватало, и работы по реставрации были заморожены. Единственное, что нам удалось сделать – в ходе переезда в новое здание был профинансирован косметический ремонт трех залов в старом здании.
– Восстанавливаться будет весь комплекс зданий?
– Отчего-то решение суда, обязывающее произвести ремонт, коснулось только той части здания, которая принадлежит музею. Это примерно четверть комплекса: от арки на Волжской набережной и до границы
с Торгово-промышленной палатой. Остальная часть этого здания эксплуатировалась и находится в более хорошем состоянии.
– Что сейчас находится в здании?
– В настоящий момент там располагаются сотрудники отдела природы, музея Мологского края – сами экспозиции находятся в Преображенском переулке, но там нет помещений для сотрудников. У нас есть складские и хозяйственные помещения и несколько экспозиционных залов.
– Насколько масштабными будут предстоящие работы? Надолго ли они затянутся?
– Предварительная смета без музейных затрат (построения экспозиции, переезда) составляет более 150 миллионов рублей. Есть такие оптимистичные планы – закончить ремонт здания к концу 2015 года. Но надо себе отдавать отчет в том, что любой ремонт, а уж тем более реставрация, напоминает лечение больного. А в данном случае можно смело сказать – смертельно больного. То, что мы видим на поверхности, это не вся картина целиком. И когда начинаются работы, выявляется еще много разного рода проблем, которые в свою очередь требуют и дополнительных финансовых средств,
и нестандартных технических или организационных решений. В частности, в здании очень сложная гидрологическая обстановка. Для того чтобы приступить к укреплению конструкций, к перепланировкам, нужно выполнить большой объем дренажных работ.
– Это единственная сложность ремонта?
– Существует еще проблема, которая возникает из-за расположения здания. Оно стоит в центре города, окруженное практически со всех сторон основными магистралями: с одной стороны – Крестовая, с другой стороны – Волжская набережная. Поэтому проведение работ механизированным способом практически невозможно, поскольку требует полного закрытия этих дорог. На что город пойти не может. Соответственно, очень много работ будут проводиться вручную, а это, конечно же, отразится не лучшим образом на скорости и стоимости. Необходимо помнить и о том, что специалистов в реставрации у нас очень немного, так что даже при наличии финансирования выполнить эти работы будет очень непросто. Для тех задумок, которые у нас есть, требуются сложные инженерные приспособления. Здание старое, оно не оснащено никакими системами регулирования климата, поэтому нам это предстоит еще каким-то образом сделать.
— Что ждет посетителей музея? Каким предстанет отреставрированное здание?
— По проекту реставрации фасадов внешний вид у здания будет сохранен, хотя предполагается, что некоторые видоизменения произойдут. Нам необходимо увеличение фондовых помещений, потому что за последние двадцать лет наши фонды выросли больше, чем в три раза – у нас было 30 тысяч единиц хранения, а сейчас только основного фонда – более ста тысяч. Но в силу тех тенденций, которые сейчас активно внедряются в музейную деятельность, мы хотели бы видеть концепцию открытых фондов. То есть фондов, которые одновременно могут служить и объектом показа. С этим-то как раз и связаны повышенные требования по обеспечению климатической устойчивости и безопасности. И это, конечно, накладывает определенные ограничения на скорость реализации этих планов и на квалификацию тех организаций, которые могут эти работы выполнить.
— Есть ли какие-то конкретные выставки, которые планируется разместить в обновленных интерьерах?
— Так уж сложилось, что у нас практически нет темы, связанной с Рыбинском в 20-м веке. И площадей для реализации этих планов пока не находится. Поэтому эта идея, скорее всего, найдет свое место там. Кроме этого, как любой музей, мы заинтересованы в площадях для сменных выставок с современной подачей экспозиций. Конструкция здания, его планировка, классическая галерея более приспособлены, чтобы реализовывать какие-то выставочные проекты. Более того, современная тенденция такова: музей – это и место досуга, и место обучения, и место получения знаний. Поэтому музею требуются некие инфраструктурные проекты, связанные с дискуссионной зоной, кафе. Они тоже предполагаются. Насколько эта удастся реализовать, мы пока не знаем. Мы-то исходим из того, что нам надо, но здание не резиновое, а достаточно жесткие нормативные документы регламентируют набор требований к помещениям для сервисных функций. Что будет реализовано, а что останется мечтами? Это будет ясно позднее.
