Политический сыск в Ярославской губернии накануне Первой мировой осуществлялся не только жандармами, но и общей полицией, силами ее вспомогательных агентов. Совмещая «политическое» наблюдение с уголовным, по политнаблюдению они подчинялись Ярославскому губернскому жандармскому управлению (ЯГЖУ) через аппарат полиции. Сведения от них добывались посредством «скрытых опросов» при свиданиях с урядниками по случаю или делам службы. Они имели даже особый полуофициальный статус «приятелей урядников».
Спецагенты
По данным на апрель 1912 года, уездные исправники (начальники уездных полиций) признавали, что «никаких сведений, даже маловажных», от своей вспомогательной агентуры они не получали. В итоге руководство ЯГЖУ приняло решение о ее сокращении.
Главная роль в борьбе с оппозицией по-прежнему принадлежала жандармам.
К началу 1917 года в Ярославском губернском жандармском управлении (ЯГЖУ) было не менее 20 штатных сотрудников, из них
2 офицера, вахмистр и 11 унтер-офицеров в Ярославле и 1 офицер (помощник начальника ЯГЖУ), вахмистр и 3 унтер-офицера в Рыбинске. Рыбинск был единственным городом в губернии после Ярославля, где имелся отдельный штат ЯГЖУ, курировавший, кроме Рыбинска и Рыбинского уезда, также Мологский и Мышкинский уезды…
Две трети расходов Управления по смете на 1916 год составляли ассигнования на секретную агентуру. Вся политагентура ЯГЖУ губернской охранки и полицейских управлений, помимо штатных филеров, делилась на три категории: основную агентуру («секретные сотрудники» или спецагенты в организациях), «вспомогательных агентов» (позднее, в терминологии ЧК — осведомители), занимавшихся освещением обстановки по месту работы и общественных связей, а также «штучную» агентуру (разовые услуги). В документах упоминаются также так называемые «союзники», оказывавшие услуги на конфиденциальной основе. Помощнику начальника ЯГЖУ в Рыбинске в период 1912-1916 годов подчинялось в разное время до 3-х «сексотов» (все по рыбинским социал-демократам), до 62 вспомогательных агентов, включая агентов полиции, до 2 штучников и 2 филеров.
Вербовка сексотов обычно проводилась среди бывших участников революционного движения или студенческих кружков путем административного вызова в жандармерию и последующего шантажа с угрозой привлечения к ответственности за старые и новые «проступки». Часто отношения с агентами прерывались. Так, были прекращены контакты с одним сексотом из Рыбинска и тремя из Ярославля (с рыбинским агентом и одним из ярославцев — «за близость к провалу»). Большинство агентов составляли крестьяне, мелкие торговцы, реже чиновники и интеллигенция, в основном среди сексотов.
Контршпионаж
С началом Первой мировой на первый план в деятельности отечественных спецслужб вышли вопросы противодействия разведкам Германии и ее союзников. До 1911 года контрразведка возлагалась на жандармские органы. После создания в 1903 году органа военной разведки Генштаба за рубежом, так называемого «Разведочного управления», разделение труда между жандармами и военными в этом вопросе сохранилось.
Однако Департамент полиции из-за отсутствия четких инструкций и недофинансирования борьбу со шпионами по линии МВД признал неэффективной. В итоге вопросы контрразведки отошли к совместному ведению МВД и Военного министерства.
В середине 1911 года приказом военного министра Сухомлинова в Главном управлении Генштаба и военных округах были созданы контрразведывательные отделения (КРО), курировавшие местные жандармские органы по линии контрразведки. Всю работу по вопросам контрразведки местные жандармские управления обязывались координировать с КРО военных округов, а также с районными охранными отделениями (до момента их ликвидации в 1913 году).
Личный состав КРО комплектовался в свою очередь жандармскими офицерами. А так как жандармы набирались из армии, то, по сути – бывшими армейскими офицерами, получившими опыт контрразведывательной работы в МВД.
С началом Первой мировой войны в Рыбинск хлынул поток беженцев из Литвы, Латвии и Польши, потянулись эшелоны с военнопленными, военные и санитарные поезда. Это значительно добавило работы местной жандармерии и, в первую очередь — железнодорожной, в части проверки вновь прибывших лиц, особенно накануне известных событий февраля 1917 года.
Вскоре Петроградо-Виндавская дорога переименовывается в Московско-Виндаво-Рыбинскую железную дорогу. В свою очередь руководство теперь уже Московско-Виндаво-Рыбинского жандармского полицейского управления железных дорог, очевидно, учитывая объем ответственности своего рыбинского отделения, решило простимулировать служебную активность Сергеева. В декабре 1914 года он получает орден Святой Анны 3-й степени, а в октябре 1915 – чин подполковника.
В 1914-1916 годах по железной дороге в Рыбинск был эвакуирован ряд крупных заводов из Прибалтики вместе с квалифицированными рабочими, служащими и их семьями. Многие из них поступили на работу в Рыбинские главные железнодорожные мастерские. Все это количество людей, среди которых могли находиться не только революционеры, но и иностранные агенты, требовало регистрации, учета, усиления контроля за порядком на дороге и охраны железнодорожных объектов. Впоследствии, накануне Великой Отечественной, все рабочие и служащие из Прибалтики и Польши с иноязычными именами и фамилиями, попавшие в Рыбинск по эвакуации 1914-1917 годов, по разнарядкам НКВД были занесены в специальные списки как иностранцы (или уроженцы стран, с 1918 по 1939-1940 годы не входивших в состав РСФСР и СССР), среди которых предполагалось присутствие агентов империалистических разведок (главным образом, Германии, Англии, Франции).
ЯГЖУ против немецких агентов
Тем временем подполковник Лебедев в Ярославле и ротмистр Трофимов в Рыбинске продолжали проявлять служебное рвение, на этот раз на почве борьбы с немецким шпионажем. В 1916 году по линии контрразведки ярославских и рыбинских жандармов курировал начальник КРО штаба Московского военного округа подполковник Тишевский. Приказы об усилении надзора за лицами, заподозренными в шпионаже, поступали и по линии жандармских органов, в том числе Петроградо-Виндавского жандармского полицейского управления железных дорог. Эти же задачи ставились начальниками отделений станционным унтер-офицерам. Тесная связь между военной контрразведкой и жандармскими органами прослеживается и в биографии адъютанта начальника ЯГЖУ в Ярославле. В 1914 году эту должность исполнял подполковник Волков, впоследствии офицер для особых поручений при контрразведывательном отделении штаба 2-й армии.
Среди представителей местной элиты, заподозренных в германофильстве и связях с немецкой разведкой в годы Первой мировой, наиболее известными лицами являются владелец фабрики прядильной мануфактуры на станции Волга Отто Августович Старенберг и отставной генерал-майор Делло. Но подозрения об их связях с немецкой разведкой, судя по всему, так и остались недоказанными.
В январе-феврале 1917 года Лебедев и Трофимов возбудили дело по обвинению в шпионаже в пользу Германии немецкого подданного Лоцката, его сообщников в Рыбинске и китайского подданного Вен-Хо, уличенных в подозрительных контактах с германским консульством в Харбине. Иностранные агенты могли находиться и среди беженцев из западных губерний, с чем связана жандармская переписка по перепроверке сведений на вновь прибывавших лиц. Трудно сказать, насколько эти опасения были оправданы. Межу тем деятельность местной жандармерии по борьбе с иностранным шпионажем получила символическое завершение уже после крушения монархии.
В декабре 1917 года в Рыбинске произошел известный погром винного склада, на территории которого, по сведениям краеведа А.Б. Козлова, взятым из архивных источников, находились прибывшие по эвакуации архивы ряда финансовых учреждений бывшей империи: Монетного двора, Казенной палаты, Кредитной канцелярии, Госсберкассы, Комиссии по погашению долгов, а также Пограничной стражи (до революции подчинявшейся Министерству финансов), судя по всему, содержавших важные сведения о политических и финансовых контрагентах царского правительства. Казалось бы, целью погромной толпы солдат, рабочих и служащих был спирт. Но не тут-то было… Спирт подожгли. Все сгорело. Сколько «диверсантов» участвовало в этой акции, в том числе из вновь прибывших в Рыбинск лиц, неизвестно, но это находилось уже вне компетенции почивших жандармских органов.
Иван Кочуев, историк спецслужб
Публикация подготовлена с использованием материалов Госархива Российской Федерации, Госархива Ярославской области и его филиала в г. Рыбинске
