Рядом с легендой

Рыбинцы в одном отряде с Зоей Космодемьянской

Итак, одним из предателей был назначен житель села С.А.Свиридов. В советское время писали, что на квартире у него стояли 4 офицера и переводчик. Когда партизанка стала поджигать сарай с сеном, Свиридов ее заметил и побежал за немцами. Подразделение солдат окружило сарай. Зоя была схвачена. Свиридову благодарные оккупанты подарили бутылку водки. И вообще, его имя в советское время измазали так, что не отмоешься.

А между тем, бывший работник Управления НКВД по Москве и Московской обл. Б.Я.Чмелев в 1994 году рассказывал:

«В 1942 году в деревне Петрищево арестовали некоего Свиридова, ему вменили в вину, что он предал Зою и что поэтому ее схватили и казнили. Причем все так и было — он был причастен к тому, что немцы арестовали Зою, следовательно, и к тому, что ее казнили. И газеты, и радио уже сообщили обо всем этом, и благодаря «Правде» вся страна знала о героине Зое. Но когда на месте мы стали разбираться с тем, что произошло в деревне Петрищево, оказалось, что все выглядело несколько иначе и что этот человек не был виноват в происшедшем.

Во-первых, Зоя сама нарушила приказ командира партизанского отряда, запретившего какие бы то ни было самовольные акции, а она самовольно, без разрешения командира направилась в деревню Петрищево. Мы допросили и командира отряда, и других партизан и выяснили, что в Петрищево она пошла сама, без разрешения и начала поджигать сарай этого самого Свиридова, где не было ни немцев, ни военной техники – ничего, кроме сена…

Но можете себе представить: хозяин сарая выходит из дома – а это было именно так – и видит, что кто-то поджигает его сарай! Какой должна быть его реакция?! А в это время рядом были немцы… Свиридов закричал: «Ты что там делаешь?!». Этого было достаточно, чтобы Зою схватили. Нам было понятно, что реакция Свиридова была вполне естественной, думаю, что точно такой же она была бы и у вас, и у меня: «Ты что делаешь? Почему поджигаешь мой сарай?». Конечно, на этот факт было наложено вето, и мне категорически запретили кому бы то ни было об этом говорить. Обо всем рассказал (начальнику УНКВД по Москве и Московской обл.) М.И.Журавлеву. Он долго молчал, наконец, спросил: «А что ты думаешь обо всем этом?».

Я говорю, что судить Свиридова на основании только того, что он бросился защищать свое имущество, нельзя. «А, черт с ним, в конце концов, — говорит Журавлев. — Давай будем его освобождать… Пишите постановление об освобождении». Мы тут же написали соответствующую бумагу, и Свиридов неожиданно для себя, как я понимаю, оказался на свободе». (Москва прифронтовая. 1941-1942. Архивные док. и мат. М, 2001. с. 644).

Тем не менее, Свиридова позже все-таки расстреляют.

Среди обвиненных в предательстве и расстрелянных были: жительницы села Аграфена Смирнова и Федосья Солина. Именно их дома сожгла Зоя в ту ночь. На суде военного трибунала НКВД Московского округа 12 мая 1942 года жительница села Прасковья Кулик дала показания: «Примерно в конце ноября или начале декабря 1941 г, часов в 10 вечера, ко мне в дом немецкие солдаты привели избитую русскую молодую девушку. Как впоследствии выяснилось, это была Зоя Космодемьянская. Она в моем доме, под охраной немецких солдат, переночевала. На другой день утром ко мне в дом пришли Смирнова Аграфена и Солина Федосья и, как только вошли, стали всячески ругать и оскорблять измученную, лежащую около печки Зою Космодемьянскую, подступая к ней, чтобы ударить. Я их к Зое не подпустила и стала выгонять из дома. Смирнова А. перед выходом из дома взяла стоящий на полу чугун с помоями и бросила его в Зою Космодемьянскую. Через некоторое время ко мне в дом пришло еще больше народу, с которыми вторично пришли Солина и Смирнова. Через толпу людей Солина Ф.В. и Смирнова А. продрались к Зое Космодемьянской, и тут Смирнова А. стала ее избивать, оскорбляя всякими нехорошими словами. Солина Ф.В, находясь вместе со Смирновой, взмахивала руками и со злобой кричала: «Бей! Бей ее!», оскорбляя при этом всякими нехорошими словами лежащую около печки партизанку Зою Космодемь- янскую».

Наконец, главный «виновник» Клубков, который якобы после пленения выдал немцам место сбора партизан после совершения диверсии. И там будто бы Зою и схватили. Ни жители села Петрищево В.Н.Седова, М.И.Седова, А.П.Воронина, П.Я.Кулик (Петрушина), В.А.Кулик, в домах которых партизанка провела все время с момента поимки до казни, — ни разу не упоминают о Клубкове, на глазах которого якобы пытали Зою. И если бы Клубков назвал это условленное место, тогда немцы должны были схватить и Бориса Крайнова, который после поджога нескольких домов безуспешно ждал Космодемьянскую и Клубкова на месте сбора. Но этого не произошло. Кандидат исторических наук, зам. директора Центра научного использования и публикации архивного фонда объединения «Мосгорархив» М.М.Горинов предположил: «Но с какой целью В.А. Клубкову «шили дело»? Вероятно, для того чтобы обелить Зою. Ведь по суровым законам военного времени сдача в плен была запрещена и приравнивалась к предательству. «Последнюю пулю – себе» — таким было требование командования. Зоя же оказалась в плену, что накладывало пятно на ее репутацию героини советского народа. Но если диверсантку выдал предатель, указавший немцам, где ее искать, если в результате этой «наводки» Зою застали врасплох, то ее пленение становилось вполне объяснимым и «морально оправданным».

А может быть, все объяснялось еще проще: кто-то из спецслужб решил воспользоваться удобным случаем – возвращением из плена Клубкова и, сфабриковав дело о «предательстве» героини, «примазаться» к прозвучавшему на всю страну подвигу Зои Космодемьянской?

Судьба самого Клубкова сложилась трагически: добившись необходимых показаний, 16 апреля 1942 г. его расстреляли. Имя Василия Андреевича Клубкова до сих пор покрыто позором.

Но даже Петр Лидов, первым написавший о Зое Космодемьянской, признавал, что Клубков Зою не выдавал. А Горинов пишет: «Возможно, Василий Клубков не был и изменником. Уж больно простодушно для немецкого агента он себя вел. Бежав из плена, Клубков возвращается к прежнему месту службы в сверхсекретную часть №9903, якобы с целью работать на немцев. На что он рассчитывал? Ведь плен приравнивался к предательству, и Клубков не мог этого не знать. Бывших в плену длительное время проверяли. И даже после завершения проверки они находились под подозрением. Как в этих условиях Клубков смог бы работать на вражескую разведку? Его бы тут же разоблачили. По рассказам старых чекистов, во время войны наши военнопленные, желая вырваться из концлагеря, очень часто на словах соглашались сотрудничать с немецкими спец-службами, а затем, перейдя линию фронта, или шли с повинной, предлагая кровью искупить свою вину, или старались затеряться на фронтах. Не имеем ли мы и здесь дело с аналогичным случаем? Или все обстояло еще проще — так, как Клубков написал в объяснительной записке: он бежал из плена и вернулся в свою часть?».

Пострадавшими выглядят и соратники Зои Космодемьянской, как, например, Лида Булгина, которую потом всю ее жизнь принуждали говорить речи и писать то, что соответствовало на тот момент официальной версии событий в Петрищеве. Вот что пишет Евгений Савинов в своей книге «Зоины товарищи»: «Я встретил (в Рыбинске – В.Р.) высокую женщину лет тридцати шести. Она показалась мне больной и усталой. Разговор долго не клеился. Лидия Александровна не хотела вспоминать войну. Слишком дорого эта женщина заплатила за победу: лишилась здоровья, лишилась своей профессии. Ей пришлось пойти работать на фабрику вторичного сырья сортировщицей утиля.

— Мало ли кто рядом со мной совершал подвиги, но причем тут я? – раздраженно отвечала Булгина на все мои попытки вызвать ее на откровенный разговор».

Необходимо подчеркнуть, что до сих пор вновь открывшиеся обстоятельства, касающиеся судьбы, мотивов поведения «предателей Зои» не получают освещения. Зоя Космодемьянская продолжает оставаться Героем, и это, наверное, справедливо. По меркам того военного времени ее поступок был жертвенным шагом во имя идеи спасения Родины. Но вызывает чувство несогласия тот факт, что люди, логика поступков которых не совпадала с ортодоксальной логикой поступков Зои Космодемьянской (потому что была продиктована простонародной крестьянской логикой сохранения жизни, своего крова, своей семья) – были навсегда объявлены предателями Родины. Мы уважительно относимся к тем поисковым группам, которые разыскивают и хоронят останки солдат, погибших в годы войны. Им всем оказывают почести как достойным сынам своего Отечества, хотя кто-то из них погиб как герой, а кто-то, может быть, как малодушный, струсивший человек.

Но здесь идет речь о людях, доброе имя которых намеренно, во имя создания Легенды, было замарано черной краской. И мы считаем, что меры по их «перезахоронению» из кладбища для прокаженных и отверженных в могилы для невинно пострадавших столь же необходимы и оправданны.

Пусть живут легенды, но рядом с ними должна жить истина, пусть даже она выглядит не такой красивой и вдохновляющей.