Сергей Михайлович Ивашев-Мусатов — художник, подвергшийся репрессиям, потомок декабриста Василия Петровича Ивашева, члена Союза благоденствия и Южного общества. Возлюбленная Ивашева, француженка Камилла Ле Дантю отправилась в 1826 году за мужем в Сибирь, когда того приговорили к 20 годам каторжных работ. Прожила здесь всего 13 лет, родила ему двух мальчиков и двух девочек и умерла во время родов в 1839 году. Эта любовная история возведена в ранг хрестоматийных в фильме «Звезда пленительного счастья».
Близкий друг автора «Розы мира» философа и поэта Даниила Андреева, Ивашев-Мусатов был арестован 1 октября 1947 года и приговорен к 26-летнему сроку, как его сподвижник, антисоветский агитатор и террорист. В лагерях работал в качестве художника. Освобожден в 1956 году и тогда же реабилитирован.
Работы Сергея Михайловича, авангардные и реалистического направления, известны и у нас в стране, и за рубежом.
Современные историки искусства пишут о том, что работ лагерного периода (а их было немало) не сохранилось. Но, как выяснилось, обладателем одной из таких работ оказался рыбинский частный музей «Нобели и нобелевское движение».
Эта почти детективная история началась в тяжелое перестроечное время, когда многие оборонные предприятия испытывали трудности. На одном рыбинском предприятии в числе других атрибутов и символов старого мира выбросили на свалку картину, еще вчера украшавшую кабинет одного из руководителей.
Герои картины были узнаваемы, стоило только поднапрячь память. Справа – изобретатель радио Александр Попов, а сидящий слева — адмирал Макаров, тот, что руководил цусимской эскадрой.
На свалке картина пробыла недолго. Ее, проколотую гвоздем, приметил просвещенный сотрудник, поднял, оттер следы от сапог и транспортировал к себе домой, что было делом нелегким. Размеры картины — 1,5 на 1,75 метра, да еще в тяжелой раме.
Однажды на глаза нашему герою попалась книга Александра Солженицына «В круге первом», в которой автор упоминает лагерного художника Кондрашева-Иванова (все герои романа писателя – реальные люди), который рисует картину «Изобретатель радио Попов демонстрирует свой беспроволочный телеграф адмиралу Макарову».
Сомнений быть не могло – эта картина прожила весьма непростую жизнь и связала воедино судьбы многих исторических личностей. Как потом выяснится, ее сюжет был заказан одним из руководящих работников министерства. Позже, по какому-то торжественному случаю, она была презентована рыбинскому предприятию.
Рыбинец, спасший художественную ценность от неминуемой гибели, попытался было пристроить картину в музеи, но безрезультатно. Тогда он передал эту работу автору этих строк в частный музей «Нобели и нобелевское движение», в котором важное место было отведено Александру Солженицыну.
Можно было бы здесь написать «и жили они счастливо и долго…». Картина висит в музее, гид прочувственным голосом рассказывает о декабристах, юной и прекрасной француженке-гувернантке, влюбленной в русского офицера, о горе-злосчастье его правнука, замечательного художника, о дырке на картине, проколотой «конверсионным» гвоздем…
Но вот как-то я просматривал журнал «Огонек» за 1949 год. И тут на глаза попадается вкладка с иллюстрацией картины со Всесоюзной выставки, посвященной 30-летию ВЛКСМ под названием «А.С. Попов демонстрирует адмиралу Макарову первую в мире радиоустановку», автор — выпускник ленинградского института имени И. Е. Репина Академии художеств СССР, получивший за эту работу премию Всесоюзной академии художеств.
Ну вот, приехали… Уже были написаны на эту тему несколько статей, уже гости Рыбинска желали видеть это произведение искусства с необычной судьбой…
А летом прошлого года мне передали письмо от московского художника и поэта Андрея Рассказова. К этому времени, уже «пребывая в пессимизме», я вовсе не был настроен вести переписку. Все свои сомнения изложил в письме к Рассказову: «Боюсь Вас разочаровать, но мне кажется, что картина «Александр Попов демонстрирует…» не может принадлежать руке Ивашева-Мусатова. Хотя, сюжет картины, как его описал Солженицын, уж очень соблазняет признать идентичность «романной» и реальной картин. Я высылаю фото этой картины».
Ответ поэта и художника был ошеломляющим: «Спасибо за письмо! Конечно, сложно судить по копии в «Огоньке» и, зная Сергея Михайловича, я не допускаю, чтобы он не поставил подпись на картине! Но уже есть признаки, которые указывают на возможность его авторства. Если это не копия, написанная сразу после создания оригинала, то это, скорее всего, то, что я искал! Дело в том, что почти весь реалистический период творчества этого необычного художника уничтожен. Даже эскизы редко встречаются. Остались его эпохальные, концептуальные полотна. Но чтобы понять их, не хватает реалистической предыстории.
Вот что пишет Морис Давидович Гершман, отбывавший срок вместе с Солженицыным и Мусатовым, в книге «Приключения американца в России. 1931-1990.»: «Над картиной «Попов демонстрирует…» Мусатов проработал при мне около года и, на мой взгляд, она явно не удалась ему. Фигуры действующих лиц были в неестественных позах, замерли, как бы позируя, не было динамики, и они более походили на восковые фигуры из музея «Мадам Тюссо». Общий фон, да и сами фигуры были выписаны с преобладанием жёлто-коричневых тонов».
Вот такая история этой картины, находящейся сегодня в рыбинском музее «Нобели и нобелевское движение».
