Подлинное религиозное чувство, как правило, глубже, искренней, чем всякое другое. Это я, человек не верующий, должен признать с завистью. Если религиозное чувство лишено налета фанатизма, оно буквально расцвечивает изнутри человеческую душу и тело. При этом вовсе не означает, что всякий верующий не способен на земной, решительный, самоотверженный поступок во имя веры. Из истории мы видим, что как раз верующие люди более всего способны, например, на жертву, на самозабвенное служение идее, вере ради спасения символов, предметов культа, конфессиональных зданий…
Занимаясь вот уже в течение пятнадцати лет проблемами репрессированных граждан нашего края, я состою в постоянной переписке со многими их родственниками. Среди репрессированных немало и тех, кто пострадал именно за веру, за свободу совести.
В начале лета в мой адрес пришло письмо из г. Гатчина Ленинградской области от Надежды Михайловны Хеккенен, преподавателя гатчинской гимназии им. К.Д.Ушинского. При гимназии существует домовый храм, освещенный в честь святого праведного Александра Невского. Три года Надежда Михайловна участвует в совместном проекте гимназии и церковно-приходской воскресной школы при Павловском соборе г. Гатчины по православному воспитанию детей. Светское образование дает гимназия, духовное – воскресная школа.
Предки Надежды Михайловны жили в нашем городе. Ее мама, Нина Александровна (в девичестве Иршонкова), родилась в деревне Веретье Рыбинского района и жила здесь до 1959 года. Бабушка, Ольга Ивановна, урожденная Поповичева – из деревни Оносово Рыбинского района. Ее родители Иван Феоктистович и Анна Евсеевна Поповичевы жили в деревне Оносово Рыбинского района.
В этом роду были и священнослужители. Они служили в церкви большого села около Оносова. Иван Феоктистович Поповичев имел большие охотничьи угодья по Пошехонской дороге, вел меховой промысел и торговлю мехами и меховыми изделиями. Содержал церковный приход в селе. Названия самого села, к сожалению, память семейная не сохранила, но располагалось оно в зоне затопления.
В конце XIX – начале XX века Ольга Ивановна Поповичева вышла замуж за сына именитого рыбинского купца Александра Павловича Иршонкова с улицы Просвещения на Скомороховой горе. Венчание родителей, как вспоминает мама Надежды Михайловны, проходило в одном из привокзальных храмов.
Павел Александрович Иршонков служил унтер-офицером в царской армии. Бабушка моталась с ним по военным гарнизонам вплоть до рождения 3-го ребенка. Воевал в Первую Мировую. Был ранен, попал в плен, лежал в госпитале для военнопленных в Лотарингии, г. Метц, лагере № 64.
На фотографиях, присланных Надеждой Михайловной, семья Иршонковых-Поповичевых в разные периоды. Настоящие русские люди, великороссы, солидные, серьезные, целеустремленные. На одной из фотографий дед лежит в постели, на стене – карманные часы, которые он привез на Родину, когда вернулся из плена.
В 1908 году прадед Павел для своей разросшейся семьи приобрел земли в лесу близ деревни Веретье (район от ул. Солнечной и 9 Мая в западном направлении), в 5 км от своего дома. Построил здесь для сына Александра бревенчатый «дом на 2 окошечка на лицо» на хуторе. Тиф унес несколько малолетних членов семьи, затем умерли прадед Павел и прабабушка Пелагея. Все они были похоронены на кладбище около церкви Иоанна Предтечи. После Гражданской войны Александр Павлович служил егерем и в 1923 году выстроил еще один дом. В тот период, когда строился дом, власти спровоцировали погром церкви Иоанна Предтечи возле Скомороховой горы. Тогда «дед, рискуя жизнью, тайно вывозил из храма иконы и прятал их на чердаке строящегося дома. Дом был в лесу, поэтому никто не заметил этого. Ему помогали друзья Михаил Экозлов, Алексей Миронович Коковкин, Василий Сабенин, Купцов, Алексей Беляев. Боялись, что не выдержит чердак».
В это же время власти «объявили кладбище, где были захоронены близкие родственники, тифозным, закрыли его, могилы сравняли и построили прямо на костях, — пишет Надежда Михайловна, — дом ВОХРы. А потом оборудовали деревообрабатывающий цех прямо в храме. Это был цех №17 Павловского завода (моторостроительный завод)».
Бабушка Надежды Михайловны – Ольга Ивановна Иршонкова (Поповичева) – до самой кончины скрывала от младших детей свою фамилию, так как ее отец, мачеха и их дети были репрессированы. «Пришли, забрали всех от мала до велика, увели, и — с концами. Потом, спустя полгода, по Рыбинску прошел слух о том, куда прийти за похоронками». Но дед запретил бабушке идти за ними и запретил упоминать девичью фамилию. На людях она представлялась Ивановой. Тщательно прятала свидетельство о рождении. Фотографию родителей деда и бабушки спрятала под дранку на крыше дома, где ее обнаружили в 1951 году при ремонте крыши.
В 1934 году умер дед Надежды Михайловны Александр Павлович Иршонков, которого похоронили справа за алтарем церкви Александра Невского. А потом начали громить и этот храм.
Дом Иршонковых уцелел и в войну. Он стоял на 1-ю Товарищескую улицу двором, а на Гражданскую – правым боком. 20 лет назад двоюродную сестру Надежды Михайловны власти заставили дом сломать, иначе не выделили бы жилье от производства. Но она продолжает возделывать землю предков.
Тем более, что жива основа дома – фундамент. А раз так, то жива и основа рода. Может быть, благодаря таким вот семьям жива основа и нации. Их никто не толкал на упорное служение делу сохранения веры и русской нации. Они сами – движимые любовью и готовностью к жертве…
