То, что подлинник много лучше, чем копия, доказывать не надо. В картинной галерее Рыбинского музея-заповедника копий – по пальцам сосчитать. При этом все они XVIII века, созданные сразу вслед за подлинником, все – высокого качества живописи. Просто жаль держать в запасниках прекрасные изображения интересных людей, даже если их и не касалась кисть Брюллова или Лампи-старшего. Однако среди всех копий, находящихся в музейной коллекции, выделяется изображение адмирала Грейга, скопированное с работы Левицкого. Уровень живописи таков, что картина выставлялась даже в Третьяковской галерее. К тому же здесь соединились интереснейший персонаж, великий художник, загадочная судьба подлинника…
Имя Самуила Карловича Грейга (1736-1788) для нас в значительной степени заслонено именем нашего земляка адмирала Ушакова. Однако и о Грейге не стоит забывать… Шотландец на русской службе, он прославился в знаменитом Чесменском сражении 1770. Именно Грейг командовал отрядом кораблей, непосредственно уничтоживших турецкий флот в Чесменской бухте. Именно ему был обязан своим титулом известный приближенный Екатерины II граф Алексей Орлов-Чесменский, во время сражения храбро орудовавший саблей и пистолетом, но боевыми действиями, разумеется, не руководивший. Несколько лет спустя, в Италии, они совершили еще одно известное, хотя и не совсем благородное дело: именно на корабль Грейга заманил Орлов-Чесменский известную авантюристку княжну Тараканову, прикинувшись влюбленным в нее. Претендентка на царский престол была арестована и увезена в Россию.
А в начале русско-шведской войны 1788-1790 гг. адмирал одержал победу в Гогландском морском сражении 1788 г., сорвав намерения шведов если не захватить Петербург сразу, то обосноваться в его окрестностях. Сражение было жестоким, силы противников почти равны, однако у авантюристов-шведов кончился порох, и их удалось запереть в портах до конца войны. Грейг получил высшую награду России — орден св. Андрея Первозванного.
Но эта победа далась адмиралу крайне тяжело. Дело в том, что наш герой был …убежденным, активным масоном. Хочется верить – хорошим и правильным, мечтавшим не о всемирном господстве, а о всемирном мире и братстве. Каково же ему было сражаться со своим непосредственным начальником по масонской ложе, которым и был побежденный шведский адмирал герцог Карл Зюдерманландский? Грейг честно выполнил свой воинский долг и… начал тайную переписку с герцогом, упрекая его в применении бесчеловечных вооружений, вроде зажигательных снарядов. Тайные сношения с неприятелем не могли не сказаться на авторитете адмирала среди подчиненных, усугубляя его и без того подавленное состояние. Вскоре Грейг скончался после недолгой болезни, породив слух о «мести масонов». А еще немного спустя один из лучших русских портретистов XVIII Д.Г.Левицкий написал его изображение для задуманной Екатериной II галереи кавалеров ордена св. кн. Владимира (он тоже был у нашего героя). Копия этой работы и находится у нас в музее.
Дмитрий Левицкий славится убедительностью своих портретов. У зрителя не возникает никакого сомнения, что и в жизни его герои выглядели так же, как на полотнах мастера. Это свойственно и нашему полотну.
Виртуозно изображенные атрибуты высокого служебного положения и военной карьеры не могут отвлечь внимания от лица адмирала. Спокойный, умный, понимающий взгляд устремлен на зрителя. Губы сомкнуты, но на лице видна легкая, грустная улыбка. Это впечатление усиливают прекрасно написанные руки. Левая рука держит трость, правая на мгновение замерла в легком плавном жесте.
Портрет Левицкого отличается от других прижизненных изображений Грейга, запечатлевших крепкого уверенного, даже чуть грубоватого морского офицера. Складывается ощущение, что художник знал о трагедии последних дней адмирала.
Сейчас известно четыре схожих портрета Грейга, хранящихся в Бахчисарайском музее, Государственном Историческом музее (Москва), в частной коллекции в Москве и у нас. Рыбинский резко выделяется своим качеством. К сожалению, технологическое исследование работы, сделанное московским реставратором Е.Ю.Ивановой, подтвердило и его копийность. Сам Левицкий свои вещи обычно не повторял. Видимо, автором был его близкий ученик, блестяще передающий особенности письма мастера. Но кто знает, может быть, всё же коснулся этого холста своей кистью и сам Левицкий – внешне работа имеет все приметы его живописного «почерка».
А где же сама подлинная работа Левицкого? Никто не знает. Её следы затерялись еще в XVIII веке. И лишь портрет из Рыбинского музея позволяет представить произведение великого русского мастера.
