Мой отец, Александр Григорьевич Сомов, 1896 года рождения, начал свою службу матросом на катере «Борец за свободу». Из приказа Реввоенсовета Республики № 341 по личному составу от 12.12.1919 года: «Награждается Почетным революционным Красным Знаменем посыльное судно «Борец за свободу». Означенное судно, идя всегда головным, многократно удаляясь от главных сил Северного отряда и проникая в тыл неприятеля, наносило ему значительный ущерб. Повседневное мужество команды превзошло себя, когда одна канонерская лодка выбросилась на берег, и «Борец за свободу», не обращая внимания на артиллерийский огонь противника, подошел к ней под огнем, взял ее на буксир и, осыпаемый со всех сторон снарядами, благополучно вывел ее из зоны поражаемого пространства».
Впоследствии этот военный опыт пригодился моему отцу и в Великой Отечественной войне. Сначала он был назначен капитаном буксирного парохода «Краснофлотец», затем – капитаном парохода «Кронштадт». Оба судна были приписаны пароходству «Волготанкер».
С 1941 года «Кронштадт» принимал участие в переброске войск Красной Армии, горючего, боеприпасов, работал на сталинградских переправах под непрерывным артобстрелом.
{image1}
С отцом на судне служила вся моя семья. Мать, Мария Васильевна Сомова, была матросом, старший брат Иван – рулевым, я стоял у штурвала вместе с лоцманом. Экипажи, состоящие из семьи, в то время были обычным явлением. Летом все вместе, включая маленьких детей, плавали, зимой обычно жили на съемных квартирах. В экипаже «Кронштадта», помимо моей семьи, служили механик и два его сына. Моя младшая сестренка Нина родилась на «Кронштадте», а роды принимала жена парторга.
С первых дней войны мне приходилось стоять на вахте, когда судно шло под бомбежками и артобстрелами, сквозь горящую нефть. В память врезался последний рейс. В Астрахани взяли на буксир баржу с военным грузом и в сопровождении самоходки «Осетия» дошли до Сталинграда. Чуть выше замаскировались у берега. Женщины с детьми по приказу капитана – моего отца — укрылись на берегу. Вскоре над нами закружил немецкий самолет-разведчик, через час прилетел бомбардировщик. Самоходка была уничтожена сразу. В ночном небе висели световые снаряды – видно все было, как на ладони. Оружие у нас было только на «Осетии», и немцы безнаказанно расстреляли и солдат, и женщин.
После этого случая всех женщин и детей, не достигших 18 лет, списали на берег. Мне тогда было 15. На борт «Кронштадта» поставили вооружение.
В конце 1943-го я закончил ремесленное училище и пошел работать на военный завод в г. Горьком. И в том же году по ложному доносу арестовали и приговорили к заключению отца. Срок он отбывал, перевозя на катере заключенных. Голод и тяжести жизни сделали свое дело – отец умер. Нас же раскидала жизнь по разным местам, а я с 50-х годов живу в Рыбинске. Понимаю, что прошло много лет. Но, может, кто-то помнит отца, ведь кто-то из моих ровесников принимал участие в боях. Может, он откликнется на мое письмо?
