Мартинез Ирвинг Вивьез — этот юноша восемь месяцев жил в рыбинской семье и учился в школе № 21. 24 июня он уехал из Рыбинска, вернулся на родину, в Мексику. Расставание было тяжелым. «Плакали все, — говорит Марина Шакурова, руководитель Школы юных журналистов центра «Молодые таланты», — и Ирвинг, и родители, и ребята, с которыми он сдружился. От переживаний парень даже похудел, так не хотелось ему покидать наш Рыбинск». Мы публикуем выдержки из эссе, в котором восемнадцатилетний Ирвинг признается своему будущему сыну в любви к России и к Рыбинску.
О МОЕЙ ВТОРОЙ СЕМЬЕ
{image0} «…Пишу тебе сегодня, потому что меня переполняют чувства. Мне хочется сохранить на память это состояние, которое я переживаю именно сейчас. Я в России. Надеюсь, и ты когда-нибудь совершишь путешествие в эту необыкновенную страну. Здесь я как будто ещё раз почувствовал себя сыном. Твои родные бабушка и дедушка — Frida Obdolia Martinez Valencia и Jose Mario Vives Gverrero из города Оахака. В России у меня появились ещё папа и мама, русские, Сергей и Юлия. Сегодня я не представляю, как буду жить без них…»
О ВЫБОРЕ ВТОРОЙ РОДИНЫ
«Как я выбрал Россию? Написал заявление в организацию ИФС, она занимается обменом студентов по всему миру. Надо было выбирать язык, важный для общения. Мама предлагала Бельгию или США, Канаду. Но я хотел туда, о чем все сказали бы: «О-о-о! ВАУ! Экзотическая культура!» И вот настал последний день учёбы. Представь себе, мы собрались за столом, всей семьёй. Торжественный обед в честь моего окончания. Стало тихо. Ждали, что я скажу. И я сказал: «Россия». Все положили приборы, замолчали. Недоумение. Испуг. Несогласие. Потом все заговорили разом: «Россия – нет. Далеко, очень далеко. Коррупция. Мафия».
Родители не хотели, чтобы я ехал – это всё равно что потерять деньги. Они не знали, что в Европе русский — очень важный язык. Они не думали о том, что в Мексике больше русских, чем во всей Латинской Америке. Русский язык занимает пятое место в мире. Мне понравился алфавит, сложный. Итак, я захотел в Россию. У мамы есть друг, который учился в русском университете. Мама очень переживала — друг ей сказал, что русские очень холодные люди.
Потом потянулись недели ожидания, и вот пришло письмо. Есть место в России! Моя семья оказалась в маленьком городе. Это Рыбинск. Я был очень счастлив.
Моя мечта сбылась: я уехал подальше от Мексики. Я сумасшедший. Четырнадцать часов самолётом. Как всё будет дальше? Холодно. Погода минус тридцать. Я не люблю холод…»
О ТРУДНОСТЯХ ПЕРЕВОДА
«…Сначала очень трудно было с языком, это был барьер. Я знал две фразы: «Привет!» и «Где здесь туалет?». Я не чувствовал себя хорошо. Мы приехали с Сергеем в Рыбинск. Я много гулял с ним, он показывал город. В первое время не надо было напрягаться, но вот второй месяц прошёл, и я понял, что это не так легко. {image1}
Например, мы с подругами из Германии и Венесуэлы, Сарой и Каролиной, были в кафе. Говорили по-английски. Рядом сидели русские девушки и думали, что мы их не понимаем. Они обсуждали нашу внешность. Я только что вернулся из Египта. Им показалось странным, какие мы смуглые. Одна девушка близко-близко наклонилась к моему лицу, разглядывала в упор. Это не очень приятно. Когда сказал слово «универсам», они даже испугались. «А-а, они понимают по-русски!» — сказала девушка. «Да, я понимаю!» – ответил я на русском.
Мы не говорим по-русски, и поэтому мы тупые. Есть и такое мнение у людей. Другие думают, что я знаю меньше, чем они. Это неправильно…»
О КУЛЬТУРНЫХ РАЗЛИЧИЯХ
«Для меня Россия – трудная страна. Я всегда думал, что война была разрушительной для немцев больше, чем для всех других народов, что Вторую мировую выиграли США. Теперь мне рассказали, как было на самом деле. Я спрашивал русского папу, почему русские невесёлые, мрачные. Теперь понятно, что русские часто грустят потому, что слишком много войн. Слишком большие потери. В Мексике никогда не было войны, и у нас нет такого печального опыта.
Впервые в России я увидел другую архитектуру. Сразу влюбился в храмы, которые заканчиваются куполом. Собор Василия Блаженного в Москве — как конфетка. Очень нарядный. Чудо. В Рыбинске храмы меньше, но не менее красивые: Казанская церковь, Крестовоздвиженская — это всё русская византийская архитектура. В Мексике я не понимал, что у нас такая особенная культура.
В культуре все наоборот. В первый месяц в Рыбинске я был, как турист, сделал вывод, что у нас много общего. Например, русские так же, как и мы, очень любят угощать. Я узнал новое слово – хлебосольный. А сейчас есть вещи, которых я не понимаю. Люди из Европы – другие. У нас есть различия в религии. Наши храмы стоят очень далеко от того места, где хоронят умерших. И двери открыты всегда. В России храмы стоят на кладбище. Русские люди ходят в церковь, женщины обязательно покрывают голову платком. Это для меня было удивительно. У нас в храме всегда темно, у русских часто очень светло. Русские зажигают свечи, а в Мексике — веладоро, лампаду. У них, когда усопших поминают, плачут. У нас веселятся, это праздник. Считается, что в этот день открываются двери между небом и землей. Мы готовим всё, что нравится усопшим — еду, вещи складываем на алтарь, он есть в каждом доме. Зажигаем свечи. Считается, что души умерших придут полакомиться, покушать всякого вкусного и понять, что мы их помним и любим…»
ОБ ОБЩЕСТВЕННОМ ТРАНСПОРТЕ
{image2} «…Транспорт общественный есть и у нас в Мексике, но русский лучше, чище. Нравится мне, что есть остановочные комплексы для ожидания автобуса, можно спрятаться от дождя. Кондукторы в троллейбусах спрашивали проездной билет, он у меня был. Говорили и ещё что-то, очень эмоционально. Потом я понял, что нужен документ, называется «справка», из школы, где я учусь. Это школа №21. Там меня встретили очень хорошо. Я давал интервью, рассказывал о себе на английском языке. Теперь мы общаемся по-русски.
Я видел разные виды транспорта. В Мехико метро — это просто подземный поезд, ничего красивого. В Канаде — тоже поезд типа метро. Хорошо, красиво, быстро. Чисто, но нет такой красоты, как в Москве. Метро в Москве – это отдельная тема. Когда я выходил вместе с папой Серёжей на каждой станции, не мог поверить, что русские создали такую красоту. Русские люди – сдержанные. Они не могут выражать эмоции, как мы: обниматься, целоваться. Мы, когда танцуем, прижимаемся очень тесно друг к другу. Здесь не так. Но я понял: свои чувства русские выражают в музыке, в архитектуре, создают из обычного метро шедевр. И так во всём…»
О ЛЮБВИ
«…Мама, прости меня, что я пропустил целый год учёбы. Моя учёба – это Россия, знания, которые я приобрёл за этот год, очень серьёзные. Здесь люди, как дети, проявляют любопытство, какой я на ощупь? Такой же, как они? И значит, мысли и чувства у меня такие же. Это просто. Но очень сложно думать, что скоро всего этого не будет. Я уже писал, что не люблю холод и жду тепла. А потом с подругой из Венесуэлы мы заговорили об этом и испугались – когда будет тепло, нам придётся покидать Россию. И значит, я не хочу тепла? Я не хочу об этом думать. Мне говорили, что я буду счастлив. И вот я счастлив. Но между небом и землей. В промежутке. Я по-испански «лимбо» – в середине. Грустно расставаться с новой семьёй — очень хорошие мама, папа, брат Иван, я их люблю. Как я мог раньше жить без них? Они очень добрые, папа Серёжа очень строгий. Он не даёт мне расслабляться. Я понимаю, что всё это важно для моего будущего. За это время мы стали одной командой. Как будто я прожил другую маленькую жизнь…
Мне очень жаль, мой сын, что ты не видел ещё всего этого, не переживал таких сильных чувств. Ты не знаешь, как важно чувствовать себя любимым сыном. И мне жаль, что тебя у меня ещё нет…»
