О первом российском докторе богословия и философии
«Есть люди, которые, если бы воскресить их, сами удивились бы неожиданному блеску, окружающему их имена. Другим, с правами существенными, с заслугами неоспоримыми, нет удачи. Новый Свет, открытый Колумбом, до сих пор называется Америкой! Эта история беспрестанно повторяется во всех возможных размерах. Чаще всего подобные несправедливости случаются в тихой области науки, где блистательнейшие подвиги совершаются безмолвно, в глубокой неизвестности, при скромном мерцании одинокой лампады. Тут забвение так легко, что часто бывает неумышленно. Лампада гаснет, и никто не замечает ее отсутствия, потому что никто не замечал присутствия…»
Кто бы мог подумать, что эти мудрые и, бесспорно, поэтические строки, актуальные, кажется, сейчас как никогда, написаны писателем и журналистом Надеждиным 150 лет назад о малоизвестном в широких кругах, но внесшим неоспоримый вклад в историю, литературу и богословскую науку первом русском докторе богословия и философии Палладии Роговском! А вклад Палладия в науку и общественную жизнь России был настолько велик, что, по обыкновению, с трудом понят и оценен современниками.
На чудесном по красоте берегу реки Нерль, прославленной еще в древних славянских легендах, стоит красивая деревня с милым названием Рог. Бог весть откуда произошло название: то ли от причудливого оврага, то ли из-за живописного излома реки, но название это так и вошло в историю. Именно там в 1655 году во владениях Калязинского Троицкого Макарьевского монастыря родился в семье крепостных крестьян будущий великий ученый, церковный писатель, педагог, проповедник, переводчик, ректор Славяно-греко-латинской академии Палладий Роговский. Фамилию свою будущий теолог получил, по всей вероятности, именно от названия своей милой деревни.
С деревней Рог я впервые познакомился еще дошкольником. Шла война, и по железнодорожному мосту через Нерль без пропуска проходить было нельзя: его охраняли военные. Бабушка как-то вместе со мною решила навестить свою сестру в Устинове. В эту деревню можно было попасть, переехав Нерль на лодке. Перевозчик жил в Роге. Запомнился с того майского дня весенний нерльский берег и что-то вроде оврага, разделяющего деревню на части.
О том, что Рог имеет многовековую историю, мы слышали от старожилов. Но о Палладии Роговском никто ничего не говорил. Позже, когда я работал заведующим клубом, часто приезжал на велосипеде по делам в Рог, где находилась контора торфопредприятия «Гривки». Но о Палладии Роговском по– прежнему не слышал.
Узнал о знаменитом земляке из короткой заметки в калязинской краеведческой брошюре сравнительно недавно. Стал собирать материалы. Написал в Тверскую и Тамбовскую епархии. Из Твери прислали короткую справку, очевидно, из Интернета. На кафедре философии Рыбинской авиатехнологической академии также ничего не могли сообщить о Палладии Роговском. Тогда я обратился в Ярославскую областную библиотеку с просьбой сделать ксерокопии статей о Палладии Роговском, опубликованных в журналах XIX века. Там нужных номеров не оказалось. Выручила двоюродная племянница Ольга Куль – работница библиотеки имени Салтыкова–Щедрина в Санкт-Петербурге. Она прислала ксерокопию статьи о Палладии Роговском, опубликованную в известном журнале «Сын Отечества» в 1840 году… Так постепенно сформировался образ знаменитого уроженца Калязинской земли, первого русского доктора богословия и философии.
В юности Палладий Роговский принимает монашеской постриг, оказывается в Москве, где знакомится с первым епископом учрежденной только что Тамбовской губернии и уезжает с ним в Тамбов, где становится дьяконом. Карьера в Тамбовской епархии не сложилась. Епископ Леонтий был вскоре лишен сана за мздоимство, и молодой Палладий возвращается в Москву, где рассказывает патриарху о своей жажде знаний, после чего получает разрешение поступить в греческую школу при Богоявленском монастыре. Там в это время преподают знаменитые ученые – греки братья Лихуды. Их влияние на начинающего богослова было таким мощным, что Палладий принимает решение странствовать по Европе и учиться там богословию. Он приезжает в Польшу, где снимает с себя иноческий чин и поступает в иезуитскую школу. Затем он подолгу живет и учится в Силезии и Моравии. В это время вступает в униатскую (греко–католическую) церковь. Эта церковь при сохранении православных обрядов признает основные каноны именно католической церкви и подчиняется Папе Римскому.
Такой поступок был неслыханным по тем временам! Фактически бывший инок изменял своей вере, предавал свою родину. Тогда за это можно было жестоко поплатиться. Но Палладием Роговским руководило вовсе не стремление сделать карьеру в западной, более насыщенной ученьем церкви, и уж вовсе не мысли об отступлении от веры. Жажда знаний – вот ради чего решился он на этот рискованный шаг! После принятия униатства его зачисляют в Греко-униатский коллегиум в Риме. Там он учится семь лет и служит в церкви при коллегии сначала в качестве дьякона, а затем священника. Заканчивает школу с дипломом доктора богословия и философии.
После этого он направляется на Западную Украину. Но, заехав в Венецию и познакомившись с русским князем Голицыным, принимает решение навеки вернуться на родину.
Возвращение было нелегким. Он подает прошение Патриарху Андриану о прощении ему греха отступничества и говорит в свое оправдание, что он «присягнул латинству не сердцем, но едиными усты, желанием совершенного учения». Затем по приказу Патриарха Палладий письменно исповедуется в своих грехах, и письменная исповедь его становится настоящим глубоким богословским трудом. А знания его столь обширны и глубоки, что, несмотря на отступничество, он прощен и вскоре поставлен Патриархом учителем Славяно-греко-латинской академии и иегуменом монастыря. А через год — ректором этой академии. За два года он ввел много новаторского в академии, внедрил в программу обучения все лучшее, что изучил в западных странах. В 1703 году великий русский ученый скончался.
В личной библиотеке Палладия было около 500 томов изданий святых отцов, полемических произведений и прочей редкой литературы. В Тверском музее хранится книга – минея с дарственной надписью Палладия Роговского, подаренная им «в дом Живоначальная Троицы и чудотворца Макария».
Похоронен ученый–богослов в Москве, в Заиконоспасском монастыре, где находилась тогда Славяно-греко-латинская академия.
