«Нельзя обидеть ребенка, ведь неизвестно, кто из него вырастет. Легко обидеть старика, потому что видно, кто перед тобой стоит». По этому принципу, к сожалению, сегодня живут многие. Мы с умилением воспринимаем детскую непосредственность, ранимость, наивность и обидчивость. Но те же качества в пожилых людях вызывают порой нескрываемое раздражение. Просьбы о взаимоуважении, озвученные в салонах троллейбусов, забываются при появлении престарелой бабульки с котомками. В ее адрес уже заготовлена фраза: «Куда прешь?». При этом мы не задумываемся о том, что в жизни этой женщины было и босоногое детство, и романтичная юность. А уж о том, что старость уготована нам и нашим детям, мы даже не вспоминаем.
Детство – это синоним счастья
{image0} Не думала о старости и юная Таня Рябинина. Ее детство началось в городе Александрове Владимирской области. Начиналось все, как у многих счастливых детей того времени – мама, папа, множество родственников, которые жили совсем рядом, школа, первая учительница. Впервые перешагнув школьный порог, знала ли Татьяна, сколько горьких уроков уготовано ей долгой жизнью?! За чашкой чая пожилая женщина вспоминает далекие 30-е годы, как будто все это было вчера. Своего отца Татьяна Капитоновна почти не видела, первым негативным впечатлением из детства стал день его похорон. Тогда ей было 4 года. Яркой вспышкой в памяти навсегда отпечаталось и начало ее увлечения цветами:
— Я училась во втором классе, лежала в больнице. Мне было плохо оттого, что я ничего не делаю. Я попросила у мамы цветную бумагу, нитки и проволоку. До сих пор люблю делать цветы. И когда я уходила из больницы, эти все цветы, изготовленные мной, разошлись по врачам и медсестрам. Я тогда наделала их много-много, в основном это были красные розы…
Пожилой человек – это тот, кто пожил. Накануне дня пожилого человека хочется не поздравить, а поблагодарить каждого из них за то, что пожили. Пожили для каждого из нас. Спасибо! Дай Бог всем пожить столько! Не приведи, Господь, столько же пережить! С праздником!
Еще чашка чая – и еще картинка из прошлого, сменившая прежнюю, словно при повороте калейдоскопа.
— Когда мы жили в Нижнем Новгороде (папу, который был военным, направили в этот город служить), напротив нас стоял театр с огромными красивыми окнами и синими ручками на всех дверях. А по соседству жили старушка с мужем. Родственников у них никого не было. Как сейчас помню, этот дед командовал в своей семье. Наколет сахару, и мало того, этот малюсенький кусочек еще и разгрызет, только тогда бабушка могла попить чаю. Вот такой вредный дед был.
Еще глоток чая – и следующая картинка, только уже не столь радужная. Калейдоскоп воспоминаний словно выпадает из рук при резком звуке выстрела, и его цветные стекляшки рассыпаются под ногами. Память рисует юность. Финская война, отмороженные руки и ноги солдат и страшные кусачки хирурга, отламывающие пальцы – сегодня это в прошлом. А тогда санитарки, такие же, как и Татьяна, жили этим каждый день в надежде, что вот-вот все закончится, они откроют глаза, и пелена сна покинет память навсегда. Но, как оказалось, это был пролог…
Девушки с Рублевки
Татьяна Капитоновна работала в сбербанке города Александрова когда началась Великая Отечественная война. Поезда с людьми, прорвавшимися из блокадного Ленинграда, стали еще одним неизгладимым впечатлением.
— Кто мог выйти из вагона, тех мы кормили на станции. А ко всем остальным шли в поезд. Много им нельзя было давать еды. Чуть-чуть хлебушка и стакан молока. Иначе умрут. Был случай, когда какой-то мужичок подошел с другой стороны поезда и попытался обменять буханку хлеба на золотые украшения. Мне пришлось его столкнуть с подножки. Испугало не мародерство, не золота было жалко, просто люди могли умереть от переедания.
В 1942 году Татьяну Капитоновну призвали в армию связисткой в прожекторную роту. Перед прибытием в часть, как и положено, карантин.
— Там, где сейчас Рублевка, не было никаких коттеджей, вообще домов не было. Огромные валуны да бараки. Вот там, на Рублевке, мы и жили.
Не светским, а советским барышням пришлось убрать в сундуки свои туфли на шпильках, сменив их на кирзовые сапоги, на долгие годы попрятать платья в шкафы, надеть шинели и вместо танцплощадки отправиться разбивать не сердца поклонников, а страшного врага.
И жизнь, и слезы, и любовь
Здесь, на фронте, Татьяна Капитоновна познакомилась с будущим супругом. Анатолий Георгиевич Кадобнов служил в той же роте, куда она попала по распределению. Это уже после войны он признался, что когда увидел ее, то получил первую рану в самое сердце. Он же, что называется, и похлопотал перед начальством, чтобы девушка, сразившая его наповал, была рядом. От него же получила два наряда вне очереди за ржавую винтовку.
— Когда в первый раз у нас оборвалась связь, меня отправили ночью через поле с огромной катушкой, этой самой винтовкой и телефоном в большом деревянном ящике. Гляжу, а передо мной что-то светится. Конечно, у страха глаза велики. Думала, волк. Снег-то падает, мерцает, страшно… Дошла до этого «волка» и поняла, что это просто холм, запорошенный снегом.
Об армейском быте Татьяна Капитоновна рассказывать не любит. Конечно, какой женщине приятно вспоминать юные годы, когда вместо платья – непростиранная гимнастерка, вместо шикарной прически – солдатская пилотка или шапка-ушанка, а голова чешется от педикулеза. Ванну заменял бочаг, куда скидывали трупы погибших под бомбежками животных. Но все они втайне верили, что конец придет и этому кошмару. Верили и служили своей вере.{image1}
В 40 лет жизнь только начинается
Война для Татьяны закончилась уже в июле 45-го. В родной Александров она вернулась не с провозглашением победы Советского народа над фашистской Германией, а после проведения ревизий в своей и соседней роте. Анатолий Кадобнов разыскал ее, и после свадьбы увез в Бокситогорск. Он учился, она работала. По распределению Анатолия направили в Ломоносов. Так Татьяна, теперь Кадобнова, в очередной раз переместилась по российской карте в Ленинградскую область. Эта географическая точка и еще одна эпоха в судьбе подарила ей счастье материнства. Рыбинск — сегодняшний этап в жизни Татьяны Капитоновны. Сюда ее мужа пригласил друг. Накануне нового, 1960-го года семья, где уже росли двое сыновей, начала строить новую жизнь. Жить успехами своих детей и переживать вместе с ними их невзгоды – любая мать знает, что это такое. Сегодня у бабушки семеро внуков, и это богатство не перестает расти. Следующее поколение – это правнуки, и их у восьмидесятилетней женщины уже десяток.
