С 14 (2) сентября 1812 года, когда французская армия вступила в первопрестольную столицу России, в Ярославскую и другие соседние с Москвой губернии потянулись беженцы-москвичи. Эвакуация московского дворянства в Ярославль в сентябре 1812 года подробно описана в романе Льва Толстого «Война и мир» на примере семьи Ростовых. Немалое число «погорельцев» направилось и в Рыбинск, особенно из числа тех, кому в здешних краях было где остановиться. Среди них оказался и известный в будущем поэт Иван Иванович Козлов.
Козлов принадлежал к роду не слишком богатых служилых дворян. Его прадед начинал карьеру в Москве солдатом лейб-гвардии Семеновского полка. По окончании войны со шведами получил чин капитан-поручика гвардии и пост прокурора Адмиралтейств коллегии. Дед Козлова был генерал-рекетмейстером при дворе Екатерины II, действительным тайным советником, сенатором. Отец по гражданской табели о рангах дослужился до чина действительного статского советника. Сам Иван Козлов еще в младенчестве по обычаям екатерининского времени был зачислен в лейб-гвардии Измайловский полк сержантом. К шестнадцати годам был произведен в подпоручики гвардии, но в полк не явился. Душа будущего поэта не лежала к военной службе и особенно к строевой «муштре» нового императора Павла I. Он выбирает стезю гражданского чиновника и назначается сначала секретарем Московского губернского правления, а затем переводится на службу в Герольдию. К этому же периоду относится женитьба Козлова на Софье Андреевне Давыдовой. Дочь Андрея Ивановича Давыдова и Александры Павловны, урожденной княгини, была известна своей родословной. Прабабка Софи Давыдовой была двоюродной сестрой матери Петра I. Родители невесты долго не давали согласия на брак, но наконец уступили в надежде на карьеру небогатого, но способного дворянина. {image1}
События лета 1812 года застают Ивана Козлова на службе в канцелярии московского градоначальника. В августе 1812 он — один из активных деятелей Второго комитета по созданию Московского народного ополчения. Здесь Козлов «спорит» с купцами, добивается снижения цен на сукно и оружие для ополченцев. В этом качестве он становится одним из ближайших помощников московского генерал-губернатора графа Ростопчина, оценившего усердие молодого чиновника. Многие родственники Козлова во время боев с Наполеоном служили в действующей армии, в том числе его двоюродный брат Михаил Григорьевич Хомутов, в эпоху Николая I — генерал-адъютант и генерал от кавалерии.
После вступления французов в Москву Козлов приехал с семьей в Рыбинск и остановился в доме своей кузины Анны Григорьевны Хомутовой. Здесь же с семействами оказались и многие представители служилой московской аристократии, например, генерал-фельдмаршал екатерининской эпохи Иван Васильевич Гудович, участник русско-турецких войн, член Госсовета, московский генерал-губернатор до февраля 1812 года. На этом посту его сменил граф Ростопчин.
Московские беженцы находились в ожидании новостей из армии… Гуляли по набережной Черемухи, обсуждали слухи из Москвы и скупые сообщения курьеров из ставки Кутузова, следовавших в обход Москвы через Ярославль и Рыбинск и далее на Бежецк и Петербург. Главное же содержалось в опечатанных секретных пакетах, провозимых этими курьерами. Поэтому московским вельможам и чиновникам, остановившимся в Рыбинске, оставалось довольствоваться ожиданием. Козлов был одним из них. Но его миссия в городе была несколько иной…
Столичный ревизор
Как известно, в Ярославле для раненых участников Бородина на средства горожан был открыт военный госпиталь, разместившийся в Доме призрения ближнего. Упоминание о нем имеется в романе «Война и мир» при описании последних дней жизни Андрея Болконского. Здесь же, в Ярославле, у подворья Толгского монастыря был похоронен и участник обороны Багратионовых флешей, представитель рода мышкинских помещиков Тучковых и легендарной плеяды героев 1812 года генералов братьев Тучковых генерал-лейтенант Николай Алексеевич Тучков.
В Рыбинске в сентябре-октябре 1812 года тоже располагался военный госпиталь для раненых участников Бородинского сражения. Заведовать этим госпиталем по прямому распоряжению графа Ростопчина и был назначен Иван Козлов. Перед этим Козлов два раза просил у Ростопчина отставки, чтобы вступить в ополчение, но оба раза получил отказ. Вместо отставки Ростопчин сообщает ему, что отправил в Рыбинск один из солдатских госпиталей, раненые в плохих условиях, и он должен провести там ревизию. Этим и объясняется секрет появления Козлова в Рыбинске.
Госпиталь располагался в комплексе зданий Старого гостиного двора, примыкающих к нынешней Соборной площади. Сбор средств на содержание раненых был организован Козловым совместно с доктором Вольфом и проходил в доме купца Якова Тюменева. Толчком к этому стало выступление Козлова на городской площади перед московскими беженцами и горожанами с призывом о помощи раненым. Другой, но уже частный госпиталь в Рыбинске осенью 1812 года находился в небольшом двухэтажном особняке вдовы Лазаревой, бывшей супруги погибшего под Бородиным офицера. Это заведение пользовалось наилучшей репутацией. Раненые имели хорошие условия содержания, чистое белье и сытные обеды. Работе госпиталя помогала и жена Козлова Софья Андреевна.
Из документов следует, что в 1812 году излечением больных и раненых воинских чинов в Рыбинске занималась городская больница. По ведомости рыбинского городского штаб-лекаря Левицкого, с 1812 по 1815 годы через это заведение прошло 50 рядовых и унтер-офицеров. Среди них были и чины действующей армии, в том числе раненые. Но большую часть составляли новобранцы рекрутских партий, двигавшихся через Рыбинск под конвоем подразделений внутренней стражи (тогдашнего аналога внутренних войск) для пополнения рекрутских депо. Не исключено, что часть статистики рыбинской городской больницы об «увечных» и больных воинах в период 1812-1814 годов пересекается со сведениями о числе пациентов «козловского» госпиталя.
{image0} По другой ведомости, «об издержках на городской лазарет для военных нижних чинов», составленной на основе данных этого учреждения, судя по документам, автономного от городской больницы, на лечении в лазарете в 1812-1816 годах находилось 118 человек.
Таким образом, всего в рыбинской городской больнице и лазарете с 1812 по 1816 годы на излечении находилось не менее 168 нижних чинов русской армии. Хотя это число, если согласиться с тем, что в 1812 году в Рыбинске действовало как минимум 4 лечебных учреждения, выполнявших функции военных лазаретов, было значительно большим…
Меж лирою и пепелищем…
В середине сентября 1812 года в Рыбинске по пути в Петербург для перемены лошадей остановился посланник Кутузова граф де Санглен. В почтовой конторе произошла его встреча с Козловым, где посланник главнокомандующего поведал ему о событиях, происходивших в Москве после вступления в нее французов. Уже в ноябре 1812 года из сообщения слуги стало известно, что дом Козлова в Москве в ходе знаменитых пожаров полностью сгорел. Поэтому из Рыбинска поэт отправится в Петербург, где и проведет долгие годы жизни.
Дальнейшая его судьба сложилась трагически. Он рано ослеп. Но сумел снискать всероссийскую известность. Как поэт и переводчик он прославился уже на берегах Невы. Но мало кто знает, что автор знаменитого стихотворения «Вечерний звон» был главным попечителем раненых героев Бородина в Рыбинске.
Пребывание его здесь было недолгим. И это, пожалуй, один из ярких моментов в истории нашего города и биографии поэта в переломную для России эпоху войны 1812 года.
Материал подготовлен с использованием документов Рыбинского филиала ГАЯО
