Осенью 1812 года Рыбинский уезд стал настоящим местом «столпотворения народов», пунктом транзита воинских частей, рекрутский партий и военнопленных, одним из центров формирования народного ополчения на территории губернии. Воинские партии двигались на Петербург, где располагалась главная база военного министерства. Маршрут следования проходил через не разоренные войной нечерноземные губернии. Хлебородными они не были, зато здесь благодаря верхневолжскому водному пути был сосредоточен весь транзит зерна с низовьев Волги.
Судя по документам, Ярославская губерния входила в зону снабжения 1-ой Западной армии генерала от инфантерии Барклая де Толли. После Бородинского сражения в ее состав вошли остатки 2-ой Западной армии, которой до смертельного ранения на Бородинском поле командовал князь Багратион. Таким образом, 1-я Западная армия представляла собой всю армию Кутузова. В сентябре 1812-го Барклай де Толли убыл из армии в Петербург, а в начале октября 1-я Западная армия официально прекратила свое существование.
Позже от имени начальников служб 1-ой армии продолжало выходить огромное количество документов. Имеются они и в Рыбинском архиве. Очевидно, Кутузов не стал настаивать на переименовании армии на случай перехвата французами почты армейских курьеров. Старый полководец и после тарутинского маневра продолжал «темнить». «Какая главная армия, батенька. Помилуй Бог. Первая западная, только и всего».
Мекка армейских интендантов
16 (4 по старому стилю) октября, когда армия еще находилась в Тарутино, начальник тяжелого вагенбурга (подвижного обоза) «1-ой Западной», а фактически главной армии Кутузова, майор Вахарловский направил в Рыбинский земский суд запрос об организации от Мологи к Рыбинску военной конной почты. С этой же целью здесь оказался и полевой почт-директор главной армии Кантер.
В то же время военных чиновников Рыбинск интересовал главным образом как оптовая база продовольствия.
22 (10) октября, через три дня после выхода французов из Москвы, в Рыбинском уезде с командой 36-го вагенбурга остановился штабс-ротмистр Елизаветградского полка Леонтович. Через Рыбинский уезд следовали интендантские команды и квартирмейстеры 21-го и 34-го егерских и Угличского пехотного полков. Когда главная армия находилась уже у Немана, для выяснения цен на фураж и продовольствие в Рыбинск и Мологу был командирован казначей генерал-провиантмейстера главной армии Голуб.
В конце октября в Рыбинске штабс-капитан артиллерии Лесков сделал заказ на доставку шести парно-конных подвод для «доставления из вагенбурга в 1-ю западную армию» лошадиных подков. Подковы были изготовлены на двух казенных кузницах, располагавшихся где-то на территории Рыбинского и Мологского уездов. Шесть подвод подков даже для нужд армейской артиллерии — это довольно много. Такого количества подков, по тогдашним штатам русской армии, хватило бы, чтобы подковать целый кавалерийский корпус. Возможно, они предназначались для регулярной и казачьей конницы, входившей в состав главной армии, включая участников знаменитого рейда по тылам французской армии во время Бородинского сражения из корпусов Уварова и Платова.
Потомки пугачевцев в Рыбинске
В конце ноября 1812 года в Рыбинский уезд в направлении на Мологу вступил 6-й башкирский полк под командованием офицера казанского гарнизонного полка майора Шайдарова. По сравнению с первоначальным графиком движения, объявленным местными властями, полк опоздал на десять дней и имел стоянку на станции в деревне Назбинице. Дальнейший его путь пролегал на Мологу.
9 января 1813 (29 декабря 1812) года в Рыбинский уезд вступил Тысячный Атаманский или так называемый «непременный» полк Оренбургского казачьего войска под командованием наказного атамана Оренбургского казачьего войска полковника и кавалера Углецкого. Оренбургские, или, как их раньше называли, яицкие казаки следовали из Оренбургского края через Нижний Новгород на Петербург. Здесь же остановились пятисотенный Оренбургского казачьего войска и 2-й Тептярский казачий полки под командованием майора Белякова и подполковника Струкова. Тептяри, в отличие от казаков, представляли собой сословие, существовавшее только в Оренбургской губернии и состоявшее из башкир, марийцев, мордвы, татар, удмуртов и чувашей, селившихся на башкирских землях. Формирование башкирских и тептярских полков было частью так называемой «мобилизации кочевых народов», которая проводилась еще во время антинаполеоновской кампании 1806-1807 годов. Их отцы и деды когда-то участвовали в восстании Пугачева. Но их сыновьям и внукам история уготовила другое, более «патриотическое» применение. Атаманский полк Оренбургского казачьего войска вместе со 2-ым Тептярским полком первоначально должен был составить резерв корпуса графа Витгенштейна, действовавшего на петербургском направлении. В марте 1813 года оба полка выступили на соединение с действующей армией и в апреле 1813 года прибыли в корпус герцога Александра Виртембергского, находившегося на осаде Данцига. Там же находились и два полка Ярославского ополчения под командованием генерал-майора Якова Ивановича Дедюлина. Оренбургские казаки участвовали в осаде Данцига вплоть до его капитуляции в декабре 1813 года. В дальнейшем Атаманский полк Оренбургского казачьего войска был назначен в состава русского гарнизона крепости, а 2-й Тептярский полк в марте 1814 года участвовал во взятии Парижа.
Именной батальон
Непримиримая противница Наполеона, сестра Александра I великая княгиня Екатерина Павловна проявила себя и на ниве участия в формировании народного ополчения. Одной из «форс-мажорных» частей того времени стал стрелковый батальон, сформированный под руководством великой княгини и прикомандированный к Тверскому ополчению.
Батальон «Его Императорского Высочества Государыни великой княгини Екатерины Павловны», как официально стала именоваться эта часть, начал формироваться в августе 1812 года в Твери, а затем был направлен в Ярославль, где находилась сама великая княгиня со своим супругом — ярославским генерал-губернатором принцем Георгием Ольденбургским. В 20-х числах октября 1812 года батальон великой княгини под командованием гвардии капитана князя Оболенского вступил в пределы Рыбинского уезда. Князь Оболенский потребовал от Рыбинского земского суда 80 подвод и справку о ценах на фураж и продовольствие в уезде. А 10 ноября (30 октября) через Рыбинский уезд из Весьегонска проследовал обоз батальона под командованием квартирмейстера Марковникова.
Как и многие другие ополченские части, батальон имени великой княгини снискал боевую славу уже во время заграничных походов русской армии 1813-1814 годов. Участвовал в сражениях под Кенигштедтом, Лейпцигом, Пирной, Кульмом, Лютценом. Из 1156 человек личного состава домой вернулись только 417.
В период осени 1812 -1813 годы через Рыбинск и Рыбинский уезд проходили и многочисленные рекрутские партии.
За октябрь 1812 – июнь 1813 годов под конвоем подразделений внутренней стражи, гарнизонных и инвалидных команд во главе с офицерами, гражданскими и полицейскими чиновниками через город и уезд из Костромы и Вятки в направлении на Петербург на пополнение частей действующей армии проследовало не менее 20 000 рекрут.
Набор рекрут проводился и в самом Рыбинском уезде. По 83-му рекрутскому набору, проводившемуся в августе 1812 года, по данным Рыбинского уездного рекрутского присутствия в армию здесь было призвано 2090 человек.
Всего через Ярославскую губернию за вторую половину 1812 – первую половину 1813 годов, включая воинские и рекрутские партии и полки ополчения, на запад проследовало не менее 60 000 человек, из них через Рыбинский, Мологский и Пошехонский уезды не менее 28 с половиной тысяч, из которых не менее 24 с половиной тысяч за период с октября по декабрь 1812 года. Для сравнения, численность русской армии перед выходом из Тарутина составляла около 100 тысяч человек. Многие из них не вернутся домой, оставшись в снегах российских бездорожий, в госпиталях и на полях сражений, а кто-то и на постоянное жительство за границей. Но это уже другая история.
Иван КОЧУЕВ, член Совета Рыбинского отделения ВООПиК. Использованы документы Рыбинского филиала ГАЯО
