Пришлось принять активное участие в спасательной операции и полицейским из Рыбинска. В частности, бойцам расквартированного во втором по величине городе области подразделения ОМОН.
Один из двух катеров, приписанных к рыбинскому отряду ОМОН, дежурил во второй половине дня 7 сентября 2011 года в устье реки Туношенки, что в трехстах метрах от обнесенного оградой периметра аэропорта Туношна. На его борту находились командир отделения оперативного взвода рыбинского отряда ОМОН лейтенант Дмитрий Коноплев и прапорщик, моторист катера Олег Смирнов. В первой половине дня 7 сентября ребята по воде пришли своим ходом в Ярославль из Рыбинска на катере КС-700. В областном центре сначала дошли до стрелки Волги и Которосли. Здесь получили от начальства назначение на дежурство в районе аэропорта Туношна. И сразу после полудня пошли туда. Зоной для патрулирования омоновцам назначили устье речки Туношенки между большим островом, расположенным вблизи правого берега Волги, и самой речкой. Поскольку 7 сентября 2011 года было первым днем проходящего в Ярославле международного форума, необходимо было обеспечить особый режим безопасности. Как раз в районе устья Туношенки заканчивалась взлетно-посадочная полоса аэродрома. Для обеспечения антитеррористической безопасности рыбинскому экипажу было поручено не допустить в этот день на водную гладь рыбаков-любителей. Подходили к каждой выходящей на лов лодке, объясняли ситуацию. Просили повременить с рыбалкой до окончания форума.
Незадолго до 16 часов между островом на Волге и устьем Туношенки встали на якорь. Моторист катера Олег Смирнов спускался в каюту, чтобы перекусить, когда услышал тревожный голос лейтенанта Дмитрия Коноплева:
— Олег! Самолет падает!
Место, где стоял в это время на якоре катер, от места падения самолета ЯК-42 с хоккейной командой «Локомотив» отделяло расстояние чуть более ста метров. Услышав голос командира, Олег Смирнов выскочил на палубу катера. Однако самолет в эти секунды уже скрылся за деревьями. Раздался только хлопок, и в небо устремился столб дыма. И Коноплев и Смирнов приготовились, что последует новый сильный взрыв. Однако это не помешало быстро отреагировать на ситуацию. Смирнов прыгнул к штурвалу, стал заводить двигатель. Коноплев побежал на нос катера поднимать якорь. К счастью, после падения самолета большого взрыва так и не последовало.
Спустя минуту катер уже шел вверх по Туношенке. По речке двигались не быстро, пришлось подобрать вверх мотор — омоновцы не знали рельефа дна, а их катер имел глубокую осадку. Через мгновение заметили шасси самолета, торчащие из реки. Чуть далее из воды у самого берега Туношенки выступали остатки хвостовой части самолета. На берегу горела трава. Языки пламени виднелись даже на поверхности воды — это догорал керосин из баков самолета. В это время катер ОМОН на быстром ходу уже догонял небольшой катерок, принадлежащий МЧС. До падения самолета катер МЧС находился на Волге вблизи островка. Теперь неглубокая посадка в воде позволяла ему заходить в устье Туношенки на более высокой скорости.
Сейчас трудно точно рассчитать секунды, прошедшие после крушения Як-42. Судя по всему, через полторы-две минуты, когда омоновский катер уже продвигался вверх по Туношенке, слева по курсу рыбинские полицейские заметили идущего вдоль берега по пояс в воде человека. Он шел в сторону Волги, вниз по течению речки, руками срывая с себя обгоревшие лохмотья футболки. Лицо было в копоти. Тело — белого цвета. Позже омоновцы поймут, что это следы от многочисленных ожогов. Поначалу этого человека приняли за местного жителя, возможно, рыбака. Настолько невероятно было то, что после катастрофы самолета кто-то мог остаться в живых. Парню кричали, чтобы он двигался в сторону катера. В это же время вверху, на обрывистом берегу, показалось около десятка человек. Идущий по воде двинулся к ним, а катер пошел чуть выше по течению Туношенки. В это время стоящий на носу катера лейтенант Коноплев заметил прямо по курсу еще одного человека в воде, который также подавал признаки жизни. Однако через несколько секунд того уже начали вытаскивать. Позже ребята на катере узнали, что это был Александр Сизов, которого вытаскивали сотрудники линейной полиции вместе с представителем МЧС. Тем временем прапорщик Олег Смирнов, стоящий у штурвала катера, стал сдавать назад. К тому месту, где они с Коноплевым увидели первого обожженного. Когда вернулись, его уже подняли на берег сотрудники ОМОН, прибежавшие из внутреннего периметра территории аэропорта (это были питерцы). Катер подошел к тому месту на расстояние двух метров от берега (подойти ближе не позволяла глубокая осадка судна). С обрывистого берега пострадавшего начали спускать назад к реке, где остановился катер. Своими ногами он прошел по воде требуемые два метра. Дмитрий Коноплев помог ему подняться на борт. Парень был в одних трусах и обгоревших носках. Взяв на борт человека, быстро двинулись в сторону города. Взойдя на судно в районе кормы, обгоревший вскоре перешел на носовую часть. Для этого пришлось пройти через каюту. Когда вышел на нос, сказал:
— Мне жарко!
Через несколько секунд ощущения его были совсем другими:
— Мне холодно!
Пришлось срочно перевести его в каюту и посадить на диван. Пока катер выходил из Туношенки в Волгу, Дмитрий Коноплев спросил обгоревшего, кто был в самолете.
— Хоккейная команда «Локомотив»! — прозвучало в ответ.
Набирая скорость, катер с омоновцами и хоккеистом на борту двинулся вверх по Волге в сторону Ярославля. Хотя максимальная скорость судна в обычных условиях достигает 65 километров в час, в этот раз он двигался медленнее. Позже выяснилось, что в устье Туношенки на винт набилась ткань. Тем не менее, достигли скорости 40-45 километров в час. В это время лейтенант Коноплев связался с командиром рыбинского подразделения ОМОН подполковником Виктором Ворониным, находившимся в Ярославле, согласовал место, где катер с пострадавшим должна встретить «скорая». С момента падения самолета не прошло и получаса, когда на заранее обусловленном месте швартовки вместе со «скорой» Галимова встречал подполковник Воронин. Сойти с катера на пирс хоккеисту помогли Коноплев и Смирнов. Хотя обгоревшая кожа на руках свисала лоскутами, омоновцы сумели подхватить его под локти. Не просто было положить парня и на носилки. Для этого с пирса носилки пришлось спустить почти вертикально. И приложить пострадавшего хоккеиста к ним спиной. Когда молодого человека уже подносили к «скорой», спросили:
— Как тебя зовут?
— Братки! Галимов моя фамилия! — прозвучало в ответ.
Хоккеиста быстро повезли в больницу. В это же время катер с Коноплевым и Смирновым, а также с подсевшим на борт командиром рыбинского отряда ОМОН Виктором Ворониным двинулся назад к месту катастрофы. Когда спустя минут 15-20 подошли к Туношне, периметр вокруг места трагедии уже был оцеплен сотрудниками полиции. Стояли в этом оцеплении и коллеги прибывших — бойцы рыбинского подразделения ОМОН, который менее чем за полчаса был срочно перебазирован в район аэропорта из Ярославля.
