Выучился в Воронежской школе водолазов, потому что у подводника зарплата как у капитана. Работал водолазом Рыбинского района гидросооружений, на спасательной станции, в изыскательской партии на Байкале. 10 лет, тысячи две часов под водой. А когда врачи запретили ему экстремальную работу, оказался перед выбором: искать работу на берегу или идти в бизнес. Он выбрал второе, и о своем выборе ни разу не пожалел.
ОТ «КОЛЮЧКИ» ДО ПЛАВДАЧИ
— Вы начали бизнес в лихие девяностые. Причем, выбрали в качестве партнеров исправительные учреждения. Почему?
— Да просто люди пошли на контакт. У меня была тогда тысяча «подводных» долларов, вот их и вложил в дело. Попробовал — получилось, стал работать. Я поставлял в ИТУ сырье, металл, магнитные материалы, а оттуда забирал готовую продукцию и реализовывал ее. Тогда денег не было, царствовал бартер. Потом организовал свое производство колючей проволоки. Сначала сделал профиль для «колючки», потом стал его модернизировать. К примеру, по старой системе за одну минуту «обжимается» один метр проволоки, а я разработал такую технологию, которая за минуту выдает уже 18 метров. То есть в 18 раз увеличил производительность. Использовал привод максимальной мощности, добавил роликов, направляющих, процесс стал более направленный и скоростной. Да, это мои разработки, запатентовал. Я ж всю жизнь с техникой на «ты». Ну, и группа механиков у меня отличная.
— То есть, вот с этой «колючки» и начался ваш «Атлант-Медиа»? Какова сегодня линейка продукции, и кто основные покупатели?
— Да, так вот и вырос «Атлант-Медиа» в крупнейшего поставщика систем безопасности для нужд МВД, ФСБ, Министерства обороны и Минюста. Покупатели и в России, и в странах ближнего зарубежья. Еще в линейке — шанцевый инструмент, монтажные ленты, бытовой металл для туризма, отдыха. А сейчас мои креативные коллеги работают над созданием оригинальных металлических скульптур в 3D с подсветкой для ландшафтного дизайна.
— Большая у вас команда? И как вы ее собирали?
— Вся команда — 16 человек, в том числе механики, менеджеры, которые умеют и продавать, и рисовать. С основным составом работаем вместе уже 14 лет, сколько пудов соли съели… Есть и молодежь, которая меня очень радует. Недавно девушка пришла — всего 21 год, а это уже фонтан идей и решений. И уже есть результат. Стабильный коллектив и на производстве, всего работают 150 человек.
— Как возникла идея взяться за создание плавучей дачи? Я так полагаю, что и здесь не обошлось без ваших изобретений, или это чужие разработки?
— Все просто — однажды я купил катер с каютой, покатался одну навигацию… И что? Постоянно грязный, мокрый, качка — мне такой отдых не понравился. И я решил сделать такое судно, которое станет плавучим домом, причем он должен плавать не только по морю, но и по реке. Изучил опыт Франции, Голландии, где производство плавучих домов давно на потоке. Но ставить дом на металлическую платформу — очень дорого. Думал, как удешевить. Придумал! Мы заменили металлический корпус системой из 62 отдельных плавучих полиэтиленовых модулей, скрепленных между собой. Модуль — это емкость из прочного полиэтилена с толщиной стенки в 10 мм. Они ставятся на конструкцию снизу в два ряда, получается катамаран длиной 16,5 метра, шириной — 6 метров. Весит такая платформа всего 900 кг. А металлическая весила бы порядка 12 тонн. Себестоимость моей платформы — 2,6 миллиона рублей, металлическая яхта обошлась бы в полтора миллиона евро, или миллионов 65 наших рублей.
— Ну, во Франции такие суда на воде круглый год, а у нас зима, морозы, вашу плавдачу во льдах не затрет? Да и дно по берегам водохранилища и рек непредсказуемо. Как полиэтилен выдержит такой экстрим?
— Согласен, можно на арматуру налететь или на очень острый камень. Но этот материал не просто прочный — он эластичен. В прошлом году спустил платформу на воду, специально на мели залезал, испытывал в экстремальных обстоятельствах. Результат — отличный, ни одного блока не повредил за всю навигацию. Мы эту платформу нечаянно уронили при погрузке, и ни один модуль при этом даже не треснул. Испытания продолжаются и сейчас, уже в зимних условиях. Плавдача на приколе, как вы говорите, затертая во льдах. Ждет весны.
— Дача — это реально? С кухней, комнатами, набором удобств?
— По сути это однокомнатная квартира-студия на воде с постоянно меняющимся пейзажем за окнами. Вот, смотрите: это модули, нос, корма — здесь крепятся двигатели. Первый этаж — холл, слева — диван, справа кухня, газовая плита, мойка, шкафчики — все как положено. Дальше — спальня на двоих, еще дальше — душевая кабина с парогенератором, можно париться. Полноценный туалет, какого на яхте нет. Комната для оборудования. Вот лестница на второй этаж, и здесь уже палуба для отдыха и спальный пенал на 8 человек. Оба этажа отапливаются с помощью обогревателей Webasto.
— А источник энергии?
— На платформе действуют бензогенератор, аккумуляторы и солнечные батареи. Генератор работает четыре часа в сутки, а потом аккумулятор выдает энергию 20 часов без подзарядки. Солнечные батареи — польские, установлены наверху и прекрасно работают. Для автономности нужен только запас бензина и воды.
— На каких покупателей рассчитана ваша плавдача? Даже при невысокой себестоимости цена будет по силам состоятельным людям, а они привыкли отдыхать за границей…
— Да, это предложение для обеспеченных людей, среди которых немало любителей рыбалки и активного отдыха. Обычно как — захотелось порыбачить, снасти — в машину, едем на базу отдыха. Снимаем номер, садимся в лодку и плывем до места рыбалки. А потом обратно, снова база, дорога…
Здесь все проще. Никаких отелей, охотничьих домов, санаториев, путевок. Садимся с друзьями или семьей на плавдачу — и сразу на рыбное место, куда душа просит. Отдохнули, сварили уху, пожарили шашлычков, стоим на воде или плывем, любуемся пейзажами. Такой дом на воде берет на борт больше 30 человек, грузоподъемность около четырех тонн. Кстати, интерес к моей плавдаче уже проявили частные компании на юге России. Курорты, базы отдыха…
— То есть, это ваша разработка — чертежи, конструкции? И кто инвестировал?
— Я — автор идеи, а рисовали все. Так что это работа коллектива и талантливых специалистов — судостроителей. А инвестиции мои. Мы построили опытный образец плавдачи, заложили еще одну платформу.
— Кроме использования в туризме, в индустрии отдыха есть еще идеи, где ее применить?
— Есть. Земснаряды, плавучие заправочные станции, водное такси со скоростью до 15 км в час. Их производство будет дешевле в 2,5 раза, чем то, что есть в нашей стране сейчас. В общем, это новаторство в судостроении, которое в России пока базируется на металлических корпусах. Аналогов нашей платформе нет вообще. Плавдача на «железке» весит 25 тонн, а это значит, что ходить она может только в фарватере, к берегу уже не подойти — сядет на мель. Какая уж тут рыбалка… У моей плавдачи осадка с носа всего 15 см, с кормы — 35 см. У берега она вполне обойдется без причала.
Или взять ремонт: пробили железный корпус — заходи в док, поднимай платформу, сливай воду, потом сварка. Это опять же очень дорого. Если у моей платформы все же пробьет несколько модулей, она не потеряет устойчивости, плавучести. Нам не надо заходить в док — просто идем на мель, пробитый модуль заполняем водой, снимаем, потом новый заливаем водой и ставим на место. Все! В доке ремонт обойдется в 800 тыс. рублей и займет немало времени. На мели — своими силами, сразу и совершенно бесплатно.
— И какой у плавдачи статус?
— Она зарегистрирована в ГИМС как маломерное судно, есть свидетельство государственного образца — все как положено.
— Если эта дача так хороша, то уж наверняка кто-то предлагал купить у вас патент?
— Желающие были. Но я ее не продам. Весной будем завершать испытания и эту тему продолжим для Рыбинского водохранилища. Буду организовывать производство в Рыбинском районе на 200–300 рабочих мест, уже подыскиваем участок с акваторией.
О ВЛАСТИ
— А как развивается ваш строительный бизнес? Вы планировали участие в малоэтажном строительстве, в свое время даже программу для района разрабатывали.
— Строительный бизнес я оставил. Построил немного, не понравилось. Посчитал — невыгодно. К тому же я не строитель, а производственник. Но главное — нет в стране нормального закона для малоэтажного строительства, его нужно принимать на федеральном уровне. А сейчас еще до начала строительства такая волокита с оформлением участков, межеванием, регистрацией…
Множество согласований — это и удорожание проекта, и колоссальная потеря времени. Плюс проблема с коммуникациями: если есть возможность недорого сделать автономную канализацию, скважину или колодец, то газ и электроэнергия очень затратны. Так что на периферии малоэтажное строительство в упадке, а цены на жилье заоблачные. Человек с деньгами строит себе сам. А ипотека — крепостное право, особенно в провинции. В общем, это не мое.
Но жилищному строительству на селе я поспособствовал как депутат Муниципального Совета Рыбинского района. Но это уже не малоэтажное строительство. В районе полным ходом идет реализация федеральной программы расселения аварийного и ветхого жилья. В Тихменеве уже четвертый дом строится, на Красной Горке дом достраивают, в Песочном, в Глебове, на Судоверфи уже живут новоселы. Интерес к этим проектам у частных инвесторов большой, потому что рядом с бюджетом работать выгодно. Только в Тихменеве участок под стройплощадку в 35 соток ушел на аукционе за 5 миллионов рублей! А начальная цена была всего 300 тысяч.
— Качество строительства у вас не вызывает сомнений?
— Сначала — да, качество было не на уровне. Сегодня есть конкуренция, и это очень хорошо. Более ответственный инвестор приходит в эту отрасль, и мы этого ждали. Ну, и закон ужесточает требования.
— А зачем вы стали депутатом, причем уже второй раз?
— Чтобы лучше разбираться в законах. Ну, и скажу крамольную мысль — депутатство можно назвать моим хобби. Работа на производстве требует моего присутствия часа по четыре в день, у меня хорошая команда, спецы высокой квалификации. Остальное время я — свободный художник, есть возможность посвятить себя обществу, району — я же сельский житель.
— Вам приходилось лоббировать в Совете свои интересы или интересы бизнеса в районе?
— Нет, не приходилось. Да и не обращались ко мне с этим предприниматели. А вот интересы района я лоббирую, потому что считаю, что он должен стать территорией развития. Какие еще проекты? Например, вопросы безопасности дорожного движения. Много лет назад были уложены первые «лежачие полицейские» в деревне Сидорово, и аварийности там больше нет. Сейчас их уже много на дорогах района. Но тут другая проблема — каждый второй хочет у своего дома такие сооружения, потому что дорожный знак для многих водителей — не закон.
— В бизнесе вы пользовались какой-то государственной поддержкой?
— Поддержка государства? Нет. Металлообработку государство точно не поддерживает, ни единой дотации не было. Тут власть только налоги берет и налоговые проверки посылает. Да, поддерживают новичков, а я-то уже динозавр. Только представьте — приду в область и скажу: я вот такой-то, хочу поддержки. Я и не обращался даже. Зачем? Дадут 300 тысяч, а нервов испортишь при этом на три миллиона.
— В таком случае, какой должна быть господдержка, чтобы она реально помогала бизнесу?
— Энергосбережение — вот что нужно дотировать бизнесу, чтобы он переходил на новые сберегающие технологии. Стимулировать их применение, хотя бы компенсировать проценты по кредитам. Два-три миллиона все равно нужно вложить, даже чтобы проводку, светильники поменять и т.д. Знаю, потому что мы сами постепенно переходим на эти технологии.
Еще? Поменьше проверок. Нет, отпускать совсем тоже нельзя. Но качество продукции не зависит от проверок, его добиваются только конкуренцией. А проверками можно его как раз снизить. Когда приходят контролеры и целый месяц «докапываются», отвлекают от работы половину команды, разве ты думаешь про качество? И даже если ты все сделаешь, что предписано, они все равно найдут к чему придраться.
— Что, взяткоемкие проверки?
— Нет, взятки стараюсь не давать.
— Не просят?
— На заре бизнеса просили. Сейчас нет — статус у меня не тот. Хотя это было и будет всегда. Предпринимателя контролируют 48 разных служб. Даже если все они по разу в три года будут проверять, ты будешь постоянно под колпаком.
— И что, бизнес будет добиваться снижения этого государева «догляда»? И вообще, как вы оцениваете сейчас взаимоотношения государства и бизнеса?
— Думаю, бизнес уже притерпелся. Проверки нужны, но обоснованные. Но прежде чем требовать, государство должно помогать, а оно только берет. Экономика — это не точная наука. Есть какой-то сбой — и пошел кризисный снежный ком, глобальный — на уровне страны или, к примеру, единого таможенного пространства. Все равно ответственность лежит на бизнесмене — по налогам, по зарплате, по результативности. В ВТО вступили — провал пошел по многим отраслям, и это уже ощущается. Плюс совершенно не понятны перспективы.
Само по себе ВТО не приведет к модернизации производства, это нужно было делать до вступления, чтобы подняться на новый качественный уровень. Хотя, смотрите, в районе огромные птицефабрики еще до ВТО провели мощную модернизацию, вложились в лучшие европейские технологии. Но им сейчас несладко, работают на пределе. А что говорить про обычное сельское хозяйство? Или тот же металлургический кластер. В моем бизнесе уже аукнулось, из прибыли остается 4–4,5 процента.
Сейчас в стране общая экономическая депрессия. Люди не понимают, что впереди, и как планировать свои инвестиции. Я не буду вкладывать, если не понимаю, что происходит. Но деньги-то обесцениваются, если не работают! Так что ВТО — это для России большой эксперимент с неясным концом.
— Кто-то устраивает запасной аэродром, покупая недвижимость за границей, открывая счета в иностранных банках… У вас они есть?
— Нет.
— Не модный вы какой-то…
— А зачем мне там недвижимость? Мне и здесь хорошо. Я предпочитаю работать в России, а за рубежом можно отдыхать.
ПРАВИЛА ЖИЗНИ
— Социально ответственный бизнес. Это реальная потребность предпринимателя или своего рода «отвязка» в угоду собственному имиджу, действующей власти?
— Думаю, это реальная потребность любого бизнеса. Для меня, во всяком случае, это обычное дело. Я многим семьям помог и помогаю, когда есть возможность. Нет возможности, говорю — извините. Знаете, и в районе, и в городе у бизнеса есть прекрасное приложение сил и финансов — это детский спорт. Мы создали в Рыбинском районе комплексную детскую спортшколу, организовали секции самбо и кудо, закупили спортивное оборудование. И теперь у мальчишек и девчонок в поселках Октябрьский, Тихменево, Судоверфь есть прекрасная возможность заниматься спортом по-настоящему. Уже два года подряд проводятся турниры по самбо на приз главы района. А ведь сначала администрация приняла идею в штыки. У нас, мол, в районе и так все нормально со спортом. А что там нормально — футбол и чуть-чуть шахматы с шашками. Учитель пения в школе не научит ребенка вокалу. Как и учитель физкультуры не вырастит спортсмена. Это должен быть профессиональный тренер.
— Недавно узнала, что вы — советник главы района. По каким вопросам?
— Это вопросы территориального развития района. Один из них — развитие туризма. Есть очень интересный проект создания музея в селе Погорелка Глебовского поселения. И уже есть человек, который за это возьмется. Исследователь, увлеченный краевед, создатель частных музеев. Пока не буду раскрывать карты, ведем переговоры с потенциальными партнерами.
— Что посоветуете молодым в бизнесе? Как сейчас проявить себя в жесткой конкуренции, когда вроде все ниши уже заняты?
— Все ниши были заняты? Этого не может быть никогда. Вот смотрите — раньше была глиняная посуда. Потом появился фарфор, стекло, а завтра это будут уникальные композитные материалы, и за это обязательно возьмется какой-нибудь продвинутый пацан без комплексов.
— Этим пацанам сразу в бизнес ринуться или все же сначала стоит поднакопить опыта в работе по найму?
— Тут все зависит от человека. Если он фантазер, если он постоянно в поиске… Знаете, есть такой тип человека — странник. Кто-то всю жизнь будет искать и ничего не найдет. А кто-то найдет обязательно, и будет находить каждый раз, когда отправляется на поиски. Человек сам поймет, готов он или нет. Может, работал на дядю, а потом сказал — хватит, и пошел дальше сам. В Европе в обеспеченных семьях детей в семейный бизнес сразу не пускают. Через пять лет они возвращаются, получив образование, и уже видно, можно ему доверить или нет семейное дело. Так что молодым простой совет — больше учиться, читать, считать и не сидеть на шее у родителей.
— А вы к какому типу предпринимателей себя относите?
— Я в бизнесе — стопроцентный странник. Постоянно ищу, много чем увлекаюсь. И нахожу что искал. Вообще, конечно, бизнес отнимает много времени, сил, нервов, но это твое детище, и ты его оберегаешь от бед. Бизнесмен — это раб работы, раб времени. Но это рабство для себя, для семьи, любимых своих. Я же многодетный отец, вот ждем скорого пополнения — будет дочка. Диме скоро 13, увлекается гимнастикой. Платон — шахматист и в свои десять лет только так отца обыгрывает! Оба уже владеют английским. Маленькая Есения — замечательный ребенок, сущая папошница. Кем они будут? Пока не знаю. Старший хочет учиться в Англии. Я их неволить не буду, в этом отношении я очень демократичен, просто доверюсь их выбору, а они сами решат. Я могу помочь, но запрещать не стану. Жестким воспитанием и запретами можно убить в человеке искателя, самостоятельность, лидерские качества.
— Что в семье берете в свои руки?
— Я очень люблю готовить. Мясо, рыбу готовлю только я, жена — макароны. Люблю овощи на гриле. А особенно хаш — студень по-нашему. Армяне подают его горячим. Раньше им кормили рабов, которые отлично работали в снег и дождь. Хорошая еда для спортсменов, для тех, кто много работает физически. Я, правда, уже оставил занятия спортом. Как-то пришел к доктору, а он мне заявляет — ты восемь лет нырял, сердце колотилось, а тут тяжелее ручки ничего не поднимаешь. Тебе драйв нужен. В машину! И езди по ночам, причем там, где обязательно застрянешь. Вот и езжу…
Марина Морозова
