По оценке Минэкономразвития России, в январе 2014 года прирост ВВП (в годовом выражении к январю прошлого года) замедлился до 0,7% против 1% в декабре 2013 года. Также за отчетный период ухудшилась динамика практически всех макроэкономических показателей. Это подтверждается:
- существенным спадом инвестиций (годовая динамика инвестиций упала на 7%);
- снижением объема работ по строительству на 1,5%;
- снижением годовых темпов промышленного производства (в целом на 1,8%);
- более низкой динамикой оборота розничной торговли (она снизилась на 0,5%);
- замедлением темпов роста объемов производства продукции сельского хозяйства до 0,8% к уровню соответствующего месяца прошлого года.
Отмечается, что реальная заработная плата также сократилась. При этом темпы ее снижения ускорились. Кроме того, по результатам мониторинга, на 1 февраля 2014 года суммарная задолженность по зарплате увеличилась по сравнению с 1 января 2014 года на 27,6%.
Какие выводы можно сделать из цифр Минэкономразвития? Как спрогнозировать свое будущее и будущее страны, понимая, что все стремительно меняется? Каким образом наложить на эту картину украинские события с их непредвиденными последствиями?
Нужно найти эксперта, который расскажет, объяснит, наставит на путь истинный. С этой мыслью мы вышли в народ. И попытались найти того, кто не только объясняет, но и понимает то, что происходит.
Сразу выяснилось, что экономические прогнозы эксперты строят неохотно. Говорят, что существует слишком много внешних факторов, которые могут повлиять на ситуацию и сильно изменить ее. Учесть политические течения, которые в России по традиции определяют экономические, влияние иностранных государств, которые сегодня готовы усилить это свое влияние, внутрироссийские тенденции, которые зачастую спекулятивны и спонтанны, — все это требует, наверное, не анализа, а больше чутья, интуиции, предвидения.
Тем не менее, для отправной точки существует статистика, а для рассуждений — уровень знаний и опыт эксперта. Найти такого человека в Рыбинске оказалось трудно. Точнее, найти его оказалось делом вероятным, а вот уговорить на то, чтобы он поделился своими мыслями и ответил на наши вопросы — зачем, почему и что будет — стало действительно трудно. Но мы и нашли, и уговорили. Правда, под обещание сохранения анонимности. Такое в узком кругу рыбинских специалистов встречается довольно часто. Именно потому, что прогноз — дело опасное для профессиональной репутации. Скажешь, что доллар по всем признакам должен расти, а тут Центробанк вдруг займется укреплением рубля. Или предположишь, что экономика начнет развиваться за счет регионов, а Минэкономразвития возьми, да и предложи в очередной раз ограничить полномочия местной власти. Поэтому «сколько вешать в граммах», то есть говорить с уверенностью о том, что будет с экономикой, никто не готов.
Тем не менее, эксперт согласился ответить на наши популистские вопросы. При этом и свои рассуждения он постарался изложить в доступной массовому читателю форме. И вот что у нас получилось.
— О стагнации экономики в России заговорили еще в прошлом году. Однако до украинских событий она мало волновала население. Но сегодня проблемы, похоже, переходят в разряд общенациональных. Только ли Украина стала их катализатором?
— Украина, конечно, повлияла на положение страны. Но начать все-таки стоит с анализа прошлого. Давайте вспомним, какой рост экономики, основанной на нефти, случился в России в нулевые годы. Плюс к тому времени еще не был исчерпан потенциал советских мощностей. Этот экстенсивный путь развития, основанный на росте народного хозяйства за счет увеличения объема используемых в материальном производстве ресурсов, сегодня уперся в стену. Нефть в цене дальше расти не будет, потому что существует вилка — растет стоимость нефти, тут же падает экономика стран — мировых локомотивов, дальше падает спрос на нефть, и ее цена корректируется. Достигли потолка и мощности, доставшиеся нам от Советского Союза. Плюс именно сейчас сказываются последствия демографического провала девяностых — трудовой ресурс тоже исчерпан. Что можно ждать от такой ситуации?
— Ждать решения о дальнейшем пути развития страны от тех, кто эти решения принимает.
— Выбор на самом деле невелик. Руководство страны может попытаться продолжить экстенсивный рост. Для этого нужно расширить рынки — нам нужен Таможенный союз, нам нужна Украина — кто еще будет закупать российскую продукцию? Таможенный союз в этом отношении себя исчерпал, украинское направление тоже закрыто.
Было еще одно направление роста, связанное с кредитованием. Но текущая ситуация, когда у десятков банков отзываются лицензии, говорит о том, что и этот ресурс исчерпан, дальше банкам расти некуда. То же самое можно сказать и о внутреннем спросе — о каком росте может идти речь, если покупательская способность населения снижается. Хотя бы в силу того, что экономика не может больше поддерживать рост зарплат. Госрасходы «выдохлись» на Олимпиаде и прочих имиджевых проектах.
— Однако же в Рыбинске наблюдается рост промышленного производства.
— Рыбинск находится в более выгодном положении, нежели многие другие города России. Начали активнее играть свою роль бывшие предприятия ВПК. Собственно, они продолжали выпускать оборонную продукцию все это время, но именно сейчас есть надежда на увеличение госзаказов. Получат деньги на изготовление партии продукции для оборонки, что не разворуют, пойдет в экономику, что разворуют, тоже в конце концов пойдет в экономику, но уже извилистыми путями. Это все ложится в концепцию экстенсивного роста. И, на мой взгляд, тут шансов нет.
— Почему? Госзаказы-то действительно увеличиваются.
— Госзаказы не могут обеспечить экономический рост. Они могут обеспечить поддержание текущего уровня потребления. По сути, государство оказывает материальную поддержку предприятиям для того, чтобы они не встали. А рост должен быть обеспечен существенным увеличением заказов. Любых — государственных, частных, отечественных, иностранных.
Сегодня бюджетные проблемы проявляются в том, что начинается давление и на бизнес, и на налоговые органы с целью увеличения сбора налогов. Это демонстрирует, что бюджет перенапряжен, и рост бюджетных расходов невозможен. Можно, например, в Рыбинске уменьшить долю бюджета на образование и увеличить — на репрессивные органы. Таким образом можно пересмотреть доли в любой отрасли, и какой-то сектор экономики начнет расти. Но за счет убыли других.
Конечно, можно попробовать привлечь кредиты. Но это, скорее всего, путь латания бюджетных дыр. Хотя, с учетом того, что ради роста госрасходов некоторые страны в долгах чуть ли не на 100 процентов по отношению к ВВП, у России еще есть этот резерв. Но и риски при этом высокие.
— Все это — первый, экстенсивный путь. А вы говорили, что есть выбор.
— Да, есть два решения. Но второе, к сожалению, для России не вариант. Это интенсивное развитие экономики, усиление конкуренции, путь, по которому идут развитые страны, где создаются инновационные модули, предприятия начинают выпускать более конкурентоспособную продукцию, растет производительность труда. Для этого пути нужна политическая конкуренция, которой в России нет.
— Как же — нет? А многопартийность?
— Сугубо декоративно. Увы, у нас все рынки монополизированы, и делиться никто ничем не намерен. Значит, и конкуренции не будет. Причем, государственный контроль почти тотальный.
— Пессимистично.
— Я бы сказал — реалистично. Шанс на экономический рост есть только в случае роста цен на сырье, которое мы экспортируем. Но с чего бы ему расти? И еще остается шанс резкого восстановительного роста в Европе, которая несмотря ни на что является основным торговым партнером России. Но там — долгоиграющая стагнация, отрицательные показатели по ВВП. Ну, и деградация отношений в связи с украинскими событиями, которые уже нанесли удар по рынкам акций и банковской сфере. Даже если экономические санкции Европы, которые нам обещают, будут несущественными, цена подешевевших акций российских предприятий, находящихся в залоге по банковским кредитам, будет пересмотрена. Залог придется довнести. Значит, нужно выводить из оборота дополнительные активы. А это и сокращение инвестиционных программ, и уменьшение фондов оплаты труда.
Банки же свои «страдания» сразу перенесут на клиентов. Они увеличат ссудный процент, начнут более осторожно подходить к выдаче кредитов, не выпуская капитал на рынки. Денег станет еще меньше, экономика начнет задыхаться, замедление станет еще более заметным.
— Кризис?
— Еще в прошлом году я говорил, что кризиса не будет. Сегодня все упирается в цены на нефть. Будет она держаться на текущих уровнях — будем около нуля. Такая вялотекущая депрессия. Если цена нефти упадет процентов на 20, у нас начнется экономический спад. Хотя, с другой стороны, кризис в экономике уже давненько. Мы просто привыкли называть кризисом резкий обвал, падение. А в Японии 20 лет была стагнация — тоже кризис, просто другая его форма.
— С чем можно связать падение рубля? С Украиной?
— Не только. Существуют графики поведения валют развивающихся рынков. В них видно, что валюты падают уже где-то полгода. Исключение — Китай, потому что юань, конечно, торгуется на биржах, но очень сильно зависит от действий тамошнего Центробанка, и его в аналитике рассматривают отдельно. А бразильский реал, турецкая лира, индийская и индонезийская рупии — везде тренд на падение. И российский рубль в этом тренде. Его падение, конечно, ускорилось с событиями на Украине, которые несут риски для экономики России. Принять на баланс Крым, который представляет сомнительную экономическую ценность и является чистым пассивом — чего это будет стоить бюджету?
Кроме того, есть военные риски, а деньги, как известно, работают тогда, когда пушки молчат. Сегодня ситуация развивается без фанатизма, но шансы осложнения отношений остаются, что отражается в текущих котировках акций, в текущих оценках экономики, в курсе рубля.
— В чем причина падения валют развивающихся стран?
— Идет отток капитала из развивающихся стран в развитые. Уменьшились аппетиты инвесторов к высокорисковым инвестициям. Они охотнее вкладывают деньги в «тихую гавань» развитых экономик, где выгода пусть и меньше, но гарантированная.
— Понятно, что последствием падения рубля стал рост цен на импортные товары. Но почему растет стоимость товаров отечественного производства?
— Потому что высокая цена импорта делает его неконкурентоспособным. А низкая цена товаров отечественного производителя увеличивает спрос на него. Растет спрос — растет цена. Все объясняется отсутствием конкуренции.
— А что будет с нашими зарплатами? Перестанут расти?
— А с чего бы им расти, если нет роста экономики? Думаю, будет происходить медленное снижение зарплат. Впрочем, это такой миф, что зарплаты долго росли. В реальных ценах они в лучшем случае стояли, а доходы населения наращивались за счет кредитования. Но это тоже не бесконечный процесс.
— Как, по вашему мнению, поведет себя малый бизнес? Свернет развитие, закроет проекты?
— Малый бизнес не строит далеко идущие планы. Понятно, что в его поведении будет превалировать осторожность. Но мне трудно представить себе предпринимателя, который собирался отрыть магазин и не открыл его только в предчувствии грядущих проблем.
На малый бизнес в большей степени влияют другие факторы. Например, в Рыбинске — это «перегретый» рынок труда, когда люди не готовы работать за средневзвешенные по экономике региона зарплаты.
Конечно, могут закрыться инвестиционные проекты, рассчитанные на привлеченные ресурсы. Но предприниматель, который сидит и думает: кризис грядет неотвратимо, а не буду-ка я пока развиваться — это маловероятно.
— Высказывают версию, что если закрыть все нефтяные скважины, Россия быстрее выйдет из кризиса. Дескать, жизнь заставит шевелиться интенсивнее.
— Ну, это разве что в порядке бреда. Вот мы видим Украину — это Россия без нефти. Наша страна всегда жила за счет экспорта товаров с низкой добавленной стоимостью — раньше это была пушнина, затем — пшеница. Когда на товар падал спрос, и терялась его бюджетоформирующая способность, в недрах Родины находился другой товар, который можно было экспортировать. В русских традициях — экстенсивное развитие, а традиции, как известно, ломаются крайне неохотно.
— Тогда другой пример — Китай, где мало нефти, но бурное развитие.
— Не лучшее сравнение для России. Китай стартовал из глубокой нищеты. И сегодня там дешевая рабочая сила, отсутствие гарантированных государством пенсий (ее получают только госслужащие), низкий уровень медицины, о безопасности труда и говорить не приходится, например, ежегодно в Китае гибнет шесть тысяч работников угольной промышленности. Рост экономики достигается за счет сниженных социальных стандартов. Исключением может быть только южное побережье страны. Но и в Шанхае рабочие зачастую живут прямо на территории предприятий, работают по 12 часов семь дней в неделю без отпусков. А когда перестают работать в силу возраста или прочих причин, им перестают платить. Нет, Китай — не наш пример.
— А что для нас пример?
— Ну, Россия настолько самобытна, что ходит только своими путями. Шучу. Законы экономики обязательны для всех. Можно, конечно, зацементировать все внешние отношения, но это не лучший вариант. Думаю, в конце концов рационализм возьмет верх над эмоциями, и прежние торговые отношения сохранятся. И у России появится возможность продолжить свой путь развития. Увы, экстенсивный.
Илья Петровский
