По таким принципам живет Виктор Фролов. В его спортзале на втором этаже скромного дома за Волгой тренажеры не сверкают никелем и логотипами известных брендов. Он собрал их сам, так, как ему удобно. И качает здесь мышцы для того, чтобы ни у кого не просить за свое здоровье. А под спортзалом, на первом этаже, он соорудил гончарную мастерскую, где месит глину и делает из нее посуду. Чтобы не зависеть от тех, кто платит или не платит зарплату.
Когда-то Фролов работал начальником участка на Рыбинском полиграфическом заводе. Под его руководством было 170 человек. И среди них — старый рабочий родом из Буя Костромской области — города, известного своим гончарным промыслом. У него-то Фролов впервые увидел, как мягкая глина превращается в полезные и красивые предметы. И когда в девяностых на заводе начали платить зарплату макаронами и зонтиками, Фролов решил, что период коллективного труда на благо родного предприятия закончился, и настала пора заботиться о себе самому.
— Когда мы на рынке продали три своих первых горшка, радости было! —
вспоминает Виктор сегодня. — Это сейчас я понимаю, какими наши изделия были убогими, а тогда казалось — вот оно, начало новой жизни!
Казалось, в общем-то, правильно. Новая жизнь, действительно, началась. Правда, дорога к ней не была вымощена золотыми слитками, и соломка не всегда находилась там, куда приходилось падать. Виктор рассказывает, как решил сделать мастерскую далеко за городом:
— Поставил дом прямо в лесу. Вокруг куча сушняка, казалось, просто все будет: топи печь, суши горшки. А зимой замело. И вот я довозил коробки с сырыми горшками до дороги, а потом носил их до дома по пояс в снегу. Обожгу в печке — и на санки, в город. Холодно, а я только что не голый по пояс — от Горелой гряды до Слипа пешком — не замерзнешь. И — на рынок, деньги зарабатывать.
За все время Фролов сменил четыре мастерские. И сегодня обосновался в доме за Волгой. Здесь он сам сделал большую печь для обжига, установил гончарный круг. Сюда к нему приходят экскурсии — те, кому интересно, как делаются гончарные изделия. Сюда приезжают москвичи и скупают горшки, вазы и тарелки полками, так, что после них остается только сырая глина.
Глину Виктор долгое время возил из Аксенова. Здесь, на месте когда-то знаменитого аксеновского керамического завода, остались никому не нужные холмики сырья. Но участок земли продали, холмики сравняли. И Норский керамический завод в Ярославле стал самым ближайшим поставщиком глины для Фролова.
Впрочем, гончар говорит, что глины вокруг — завались, но организовать ее добычу в одиночку — дело нереальное.
О глине Фролов рассказывает нежно и с любовью. Он считает именно ее самым надежным поводом для развития цивилизации.
— Напился древний человек водицы из отпечатка копытца в глине, сделал первую чашку. Затем — дом, крепость, очаг — все из глины. Что было раньше: гончарный круг или колесо? Почему Бог создал первого человека из глины? — философствует убежденный атеист Фролов. И улыбается, — Глина, а не палка превратила обезьяну в человека.
С глиной гончар начинал работать так. Брал сухой кусок и срезал с него серпом слой за слоем, выбирая камушки, травинки, практически выдувая пух и пыль. Этому дедовскому способу научил его старый мастер. Уже потом он начал мульчировать глину, дважды пропуская через разные сита, приспособил для замеса старую стиральную машину.
…Фролов берет кусок подготовленной глины, кладет его на гончарный круг и буквально через минуты из-под рук вырастает горшочек. Теперь его можно обжигать разными способами. В печке с сырыми дровами, чтобы много было дыму и копоти — получится чернолещеная керамика.
— Еще мне нравится способ обварки, — рассказывает гончар. — Вынимаешь из печи раскаленный горшок и на несколько секунд окунаешь его в мучную болтушку. Каждый узор неповторимый. Еще красота — это молочение. Старинный такой способ, когда горшок замачивают в молоке и ставят в духовку. Разводы на керамике получаются, как снежные узоры на стекле.
Свои изделия Фролов украшает простыми рисунками: орнаменты, греческие и старославянские символы, имитация камней. Интернетом в поисках идей не пользуется. Зачем, если есть фантазия и окружающий тебя мир.
— Как-то встретил знакомую женщину на рынке, — рассказывает мастер, — а у нее на шляпке узор. Она мне что-то говорит, а я не слышу, узор разглядываю. Потом его на горшок наношу. Иногда заказывают конкретные изображения, даже приносят рисунки.
Но чаще всего Фролов делает простые, чуть украшенные линиями горшочки. Их берут хозяйки для домашней кухни, их заказывают партиями кафе и рестораны.
— Часто заказывают, много бьют, наверное, — говорит Фролов и со смехом вспоминает, как в одном из рыбинских ресторанов у посетителей была традиция: съел еду, а горшок выбросил в Волгу. — Клиентов штрафовали и мне новые горшки заказывали — все при работе и удовольствии.
По субботам и воскресеньям гончара можно увидеть на Сенном рынке. На небольшом столике — горшки, тарелки, чайники, фигурки животных. Иногда он выходит на рыбинские праздники и иногородние Дни города. Но считает это, скорее, своими рекламными акциями: желающих тут же купить горшок и гулять с ним по качелям-каруселям находится немного, а вот если рядом стоит гончарный круг, то толпа зевак обеспечена.
Маркетинг Фролов постигал на собственном опыте. Иногда — плачевном, порой — смешном. Вспоминает, как тащил на День города в Иваново кучу огромных ваз в надежде на ажиотаж, а затем вез их обратно в Рыбинск. А в подмосковном городке на местном празднике уже заканчивался салют, а рядом с гончарным кругом Фролова все толпились желающие посмотреть на работу мастера или самим попробовать глину на ощупь.
Фролов — мастер-одиночка. У него есть семья, есть друзья, но нет учеников. Он пробовал приглашать людей на работу. Вспоминает об этом с грустью:
— Первый вопрос задают: сколько я буду зарабатывать. Наверное, нисколько. Почему ты меня спрашиваешь? Ты себя спроси. Ты сутками будешь работать или вообще не будешь? А потом надо, чтобы людям твоя работа понравилось, чтобы твой горшок купили. Вот, например, сделал я чайник — сложное изделие, а глазурь не получилась. Я его уже не могу выставить на продажу.
Еще Фролов — философ-самоучка, собственным опытом дошедший до смысла своей жизни. Нужно, чтобы работать тебе было интересно. И пусть эта работа тебя не озолотит, но она принесет радость. А деньги… Деньги можно зарабатывать по-другому. Например, кладкой печек. Или строительством кирпичных грилей и барбекю.
— У богатых свои причуды, — говорит гончар и показывает фотографию чудо-печки с мойкой, топкой и прочими развлечениями. — Вот это — для денег, а глина — для удовольствия.
Он учился всему сам: маркетингу, бизнесу, рисункам по керамике. Его учитель — старый мастер — дал ему только основу — дедовские методы, и еще открыл в нем любовь к глине. А затем Фролов — гончар-самоучка и доморощенный философ — сам построил печь, сам сделал гончарный круг, сам нашел методы работы с глиной и организовал свою жизнь такой, какой она ему нравится: для удовольствия и пользы, без внешней помощи и внутреннего разлада.
