Уроженке Перебор Насте Евменьевой жизнь сулила только радужные перспективы. Интересная работа, рядом любимый муж, новая квартира, приобретенная по ипотеке, ожидание первенца.
Егора, появившегося на свет путем кесарева сечения, она так и не увидела. То приходя в сознание, то снова впадая в кому, чередуя одно лечебное заведение за другим, Настя более месяца находилась между жизнью и смертью. 26 января 2015 года она умерла в палате «Московского областного научно-исследовательского клинического института».
Удивительный человек
В поселке Переборы, где выросла Настя Евменьева, ее хорошо помнят и любят.
– Удивительный, великолепный человек, хочется про нее сказать все самые теплые слова, которые только существуют, – говорит про нее Елена Демидова, директор 15-й школы, где она училась. Окончив одиннадцать классов, Настя с первой попытки поступила в престижный СанктПетербургский государственный технологический университет. Она едва успела получить на руки диплом, когда в самом начале 2012 года ей пришло предложение пойти работать в Федеральный научно-производственный центр «НИИ прикладной химии», что в шестидесяти километрах от Москвы, в городе Сергиев Посад.
Здесь же, в Федеральном научно-производственном центре, она встретила свое счастье. Алексей также работал в ФНПЦ. Молодые полюбили друг друга и вскоре сыграли свадьбу. Они были уверены, что проживут вместе долго и счастливо. Оформили ипотеку на новенькую квартиру, ожидали появления первенца. Когда стало известно, что родится мальчик, решили назвать его Егором.
Неуютно? Так и должно быть!
Беременность у Насти протекала гладко, и ничего не предвещало трагедии. Близился к концу восьмой месяц, когда женщина почувствовала боль в области живота. Алексей был рядом, и он вызвал жене скорую. Приехавшие медики побоялись преждевременного прерывания беременности и решили отвезти Настю в роддом на сохранение.
Поздним вечером 23 декабря 2014 года Анастасию доставили в патологическое отделение перинатального центра. Сначала беременную положили в общий коридор. Чувствовала женщина себя сносно. Но для профилактики наряду с обычными таблетками ей на руку поставили внутривенный катетер. Через него стали вводить специальные лекарства, направленные на сохранение беременности, и угрозу выкидыша устранили быстро. А потом перевели молодую женщину в общую палату.
С катетером Настя чувствовала себя неуютно. Она жаловалась на это медикам, но медсестра ей каждый раз отвечала: «Все нормально. Так и должно быть!»
На четвертый день пребывания в роддоме катетер сняли. Чувствовала она себя хорошо. Однако спустя два дня правая рука на месте локтевого сгиба начала опухать. В это же время температура, которая еще накануне была нормальной, резко подскочила под 39 градусов.
Тем временем женщине становилось хуже. Кисть с каждым днем отекала, стали образовываться тромбы. Медицина не оставалась безучастной: то спиртом руку помажут, то мазью Вишневского, то троксевазином… Наконец велели родным купить гель «Лиотон». В течение нескольких дней, пока развивалась болезнь, врачи роддома консультировались с узкими специалистами. Консультации проходили исключительно по телефону – современные технологии, куда же от них!
Попытки вернуть упущенное время
Только 30 декабря было принято решение перевезти женщину на обследование в хирургическое отделение Сергиево-Посадской районной больницы. Там, на следующий день, Настя впервые потеряла сознание. После этого беременной догадались сделать флюорографию и выяснили, что на фоне заражения крови у женщины активно развивается пневмония. 1 января ей сделали кесарево сечение, новорожденного спасти удалось. В это время сама Настя уже была в коме на искусственной вентиляции легких.
Решение перевезти женщину в Московский областной научно-исследовательский клинический институт приняли только вечером 4 января. Водитель скорой ехал так быстро, как мог, но шансов выжить у больной было уже немного. Дежурный врач, присутствовавший в машине, так прямо и сказал мужу Насти: «Очень большие шансы, что мы ее не довезем».
Она держалась между жизнью и смертью еще три недели. И хотя пару раз на короткое время приходила в сознание, воочию увидеть своего маленького Егора ей так и не удалось. 26 января 2015 года Насти не стало.
Позже, когда в больнице будет проведена проверка, работники роддома будут утверждать, что 27 декабря Настя пошла в душ и там расчесала то место, где вводился катетер. Почесала и умерла! Оставим споры о том, мылась ли она в душе. Не будем спорить, чесала или нет. Но вопросы возникают. Почему не предупредили, что нельзя чесать? Почему место, куда вводился катетер, не было обработано, почему не было заклеено? И наконец, откуда взялся золотистый стафилококк, ставший причиной тяжелой инфекции?
Напрасно мать Насти Фаина Александровна обивала пороги перинатального центра и районной больницы. Ей отказывали выдать какие-либо бумаги, раскрывающие причину смерти дочери. Даже, как это ни кощунственно, официальную отговорку нашли, мол, бумаги не могут дать, потому что у матери нет доверенности на их получение от умершей дочери.
Думаю, не давали по другой причине. Уж больно много противоречий в этих самых документах. По данным экипажа скорой 23 декабря, когда Настя поступила в больницу, у нее была нормальная температура. По документам перинатального центра, температура в день приезда Насти в роддом у нее была 37,8. Еще в лист исследований приписали слово ОРЗ. А кое-где в анамнезе, у родных умершей есть подозрение, задним числом написали даже слово «ангина». Тогда почему ее с этими заразными заболеваниями в роддоме положили в одну палату с другими роженицами? Эти нестыковки рождают множество вопросов, на которые до сих пор нет ответа.
Откуда взялся стафилококк
Золотистый стафилококк, ставший причиной гибели нашей землячки, до сих пор является одной из наиболее часто встречающихся внутрибольничных инфекций и может вызвать смертельные заболевания. В том числе такие, как пневмония и сепсис.
Почему в роддоме не была проведена дезинфекция? И почему те же специалисты роддома в течение нескольких дней проводили консультации с узкими специалистами по телефону? Что это за дань моде?
Сейчас медики, принимавшие участие в лечении Насти Евменьевой, в один голос утверждают, что виновата она сама. Тем, что почесала руку. Что организм ее был ослаблен, так как работала химиком. Однако работалато она лишь с документами и формулами, официальные бумаги это подтверждают. Но чем искать виновных на стороне, пусть будет виновата сама погибшая!
Никто не виноват, но виновных назвали
Официальное внутреннее расследование, которое провели медики Сергиева Посада, пришло к выводу, что «возбудитель мог попасть в организм и при установке внутривенного катетера, но в таком случае местные проявления должны были появиться на следующий день. Более вероятным представляется инфицирование места пункции в результате последующей травматизации – расчесывания места вкола самой больной. Неспособность организма справиться с воспалительным процессом, вероятно, явилась следствием сопутствующей вирусной инфекции, с которой больная была госпитализирована». Таким образом, получается, что никто не виноват. Тем не менее, «за выявленные в ходе проверки недостатки в организации процесса лечения… виновные лица, а именно врачи Максимова, Иванова, Ермакова и Шукурова, привлечены к дисциплинарной ответственности».
В поисках справедливости мать Насти Фаина Александровна за прошедшие месяцы обращалась в различные организации. Писала в Министерство здравоохранения. Оттуда пришел ответ, что письмо переправлено в службу Росздравнадзора. Обращалась в московскую прокуратуру, следственный отдел Следственного комитета в родном Рыбинске. Сейчас все упирается в отдел Следственного комитета города Сергиев Посад, который ждет результатов судмедэкспертизы. Все бумаги, которые экспертиза запросила, ей предоставили. Но сроки экспертизы неизвестны. Как, по словам матери, говорят в Следственном комитете, «они перед нами не отчитываются». И мать пытается привлечь на помощь всех, кого можно, кто способствует, чтобы судмедэкспертиза не затягивалась на годы.
Иван ТЕПЛОВ
