По свидетельству историков, жандармы и полицейские органы знали о приближении событий, приведших к свержению монархии. Не стали исключением и представители ярославского сыска. Одним из первых «озаботился» своим будущим секретарь ЯГЖУ (ярославского губернского жандармского управления) и по совместительству уполномоченный по работе с агентурой Дмитрий Карнеев. Отвергнув предложение о переводе на работу в жандармские органы Галиции, он в январе 1917 года увольняется в отставку «по болезни» и затем отправляется в Петербург.
Тюрьма для жандармов
По дороге у Карнеева крадут билеты и документы, после чего он просит начальника ЯГЖУ полковника фон Антониуса о высылке копий своих аттестатов в петербургское жандармское управление. Дальнейшие следы сыщика теряются. Там же, на Западной Украине, куда был командирован Карнеев, в ходе революционных событий весны 1917 года был убит начальник железнодорожной жандармской полиции на станции Залещики полковник Белявский, потомки которого, как и родственники убитого в марте 1917 в Рыбинске шефа местных железнодорожных жандармов подполковника Сергеева, также проживают в нашем городе. Об убийстве Белявского повествует семейная легенда. Это темная история… Официальные сведения о нем, как и о Сергееве, содержатся в Списке-справочнике на сотрудников жандармерии, полиции, охранных отделений и их агентуру, составленном в 1939-1940 годах на базе фондов Главного архивного управления НКВД СССР. Ныне эти материалы хранятся в Госархиве Российской Федерации (ГАРФ) в Москве.
Эксцессы февраля-марта 1917 года поставили точку в истории Отдельного корпуса жандармов. ЯГЖУ в полном составе было отправлено в Ярославскую каторжную тюрьму. Главный жандарм губернии — полковник Герман фон Антониус всячески и, возможно, не без оснований пытался сохранить свою репутацию – «агенты почти нигде не работали», сведений о сексотах за 1916-1917 годы «никаких не записывалось», работу с агентурой вел письмоводитель Карнеев.
Сей же имярек, как известно, исчез, а потом, наверняка, и не надобен был. «Молодой российской демократии» было уже не до Карнеева, да и не до жандармов. Сексоты ЯГЖУ себя обеляли – «от опеки начальства уклонялись, данные поставляли неважные, никого не подвели, не подставили». Некоторые из них считали фон Антониуса «либералом». Помощники начальника ЯГЖУ Лебедев и Трофимов просили об отправке на фронт, а начальник Рыбинской речной полиции Бувайлов, сменивший на этом посту генерал-майора Майера, расстрелянного в 1919 году чекистами, вместе с подчиненными присягнул на верность новой власти. Бывшие полицейские давали показания, подписки о «непротиводействии» новому строю.
Единственно крупное «революционное» событие в Рыбинске весной 17-го года – убийство начальника местной железнодорожной жандармерии подполковника Сергеева, если верить местным ветеранам партии, привело к развалу всех действовавших тогда органов власти в Рыбинске, а захваченное у жандармов и полиции оружие пошло на вооружение местной милиции. Новые власти проявили заботу о семье Сергеева, назначив вдове убитого и их детям пенсию, установленную, по некоторым сведениям, постановлением Временного правительства за подписью премьера А.Ф. Керенского.
Архивы
Документы помощника начальника ЯГЖУ в Рыбинске в значительной степени уцелели. А вот архив железнодорожной рыбинской жандармерии практически не сохранился. Некоторое количество документов о ее деятельности находится в фондах ГАРФ в Москве…
По мнению одного из исследователей революционного движения в Рыбинске Владимира Рябого, часть документов о деятельности этой структуры могла быть уничтожена при разборе жандармских архивов представителями местной интеллигенции, так как содержала обширный «компромат» на общественных деятелей города. По некоторым сведениям, архив был вывезен в Москву. Но, во всяком случае, в 1918 году он еще находился в Рыбинске.
Слуга трех господ
При разборе архива Рыбинского отделения жандармско-полицейского управления Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги в октябре 1918 года был выявлен сексот, бывший частный поверенный, некто Сергей Дмитриевич Ржавин, к тому времени сотрудник Рыбинского ревтрибунала. По другим данным, в 1910-1911 годах он был секретарем городского полицейского управления, а в конце 1916 года под псевдонимом «Верный» работал «штучным» агентом помощника начальника ЯГЖУ в Рыбинске ротмистра Трофимова.
После ареста, вместе с другими жандармскими агентами, он в мае 1917 года освобождается под подписку о невыезде и передается под негласный надзор милиции. По доносу бывший секретарь полиции и агент двух жандармов был привлечен к суду ревтрибунала, где и работал до этого, но потом отпущен, что свидетельствует о том, что он мог быть агентом «революции» в стане «реакции». В этом случае Ржавин, конечно, дезинформировал и Трофимова, и Сергеева.
В биографии частного поверенного много неясного. Да и вряд ли за давностью лет политическая ангажированность подобного рода может опорочить чье-либо имя.
Из числа полицейских агентов в Рыбинске, «прикрепленных» к политическому сыску, наиболее яркой фигурой является, пожалуй, Иван Семенов, мастер Журавлевской фабрики, 60 лет от роду (в 1911 году), личный почетный гражданин Рыбинска, отец десяти детей. На списке вспомогательных агентов рыбинской уездной полиции имеется отметка ответработника ЧК от 3 октября 1919 года: «Доставлены все, кроме Семенова». Очевидно, отец многодетного семейства сбежал или, судя по возрасту, уже умер к этому времени. Кто из арестованных ЧК остальных «приятелей урядников» продолжил местную летопись двойных агентов, неизвестно.
Между тем, сегодня не секрет, что заговор против монархии готовился не на конспиративных квартирах большевиков, а в ближайшем окружении царя. Какое из зол для России было меньшим — большевики – «немецкие агенты» или «английские агенты» — масоны из числа аристократов, промышленников и депутатов Госдумы, рассудит история…
Иван КОЧУЕВ, историк спецслужб
Публикация подготовлена с использованием документов Госархива Ярославской области и его филиала в г. Рыбинске
