27 сентября свой профессиональный праздник отметят работники дошкольного образования. Обсуждая на планерке, как можно поздравить воспитателей и нянечек, мы ударились в воспоминания о своих садиковских годах и настолько увлеклись, что получился целый материал о том, с кем журналисты «Рыбинской недели» вместе «сидели на горшках», кто из нашей редакции дрался и танцевал со сломанной ногой, а кто был душой садовской компании.
Алена Языкова: детский сад был похож на армию
Для многих садиковская жизнь — это время беззаботного детства, игр, веселья и утренников. Для меня же детский сад был схож с армией, где кормили и укладывали спать по расписанию, а выход за его пределы строго запрещался. Сказать, что я была маминым ребенком, не могу, но с ней мне было как-то комфортнее, нежели с чужими тетями. Чужими они так и остались для меня, несмотря на несколько лет, проведенных вместе. Поэтому мне трудно согласиться, что воспитатель — это вторая мама. Настоящую маму я начинала жать через пять минут после ее ухода. С особой тоской после обеденного сна. Всю прогулку я стояла у забора в ожидании любящих глаз и нежной родной улыбки. Воспитатели со мной долго не воевали, знали, что бесполезно.
Не особо я контактировала и с ребятами в группе. Это происходило не от того, что я была стеснительным или замкнутым ребенком. Просто в круг моих друзей, собственно так происходит и сейчас, попадали только проверенные временем люди. Да и играть одной мне доставляло огромное удовольствие — в моих играх было так, как хочу только я. Лишних людей с их мнениями и правилами для меня не существовало. Сейчас к людям я отношусь лояльней. Что касается воспитателей, то, наверное, как и у многих, одна была очень добрая, другая очень строгая. Моя группа не стала исключением. Ирина Петровна — доброй души человек с темными кудрявыми волосами — была, по всей видимости, меланхоликом. Она ко всему относилась с каким-то невероятным спокойствием. Разговаривала всегда так, словно пела колыбельную песню. Ольга Владимировна, напротив, была весьма заметная дама, с белокурыми волосами и большими из-за нескольких слоев туши глазами. Ее командного голоса побаивались все дети. Но, несмотря на мое отношение к садику, все же надо отдать должное нашим воспитателям, ведь не каждый сможет работать с такими детьми, какими были некоторые из нас.
Валентина Гундерина: я частенько била одного мальчика
Ребенком я была неспокойным: никогда не спала во время тихого часа, зато постоянно дралась. Признаюсь, был у меня в группе нелюбимый мальчик, которого я частенько била. Просто он мне не нравился. Меня за это иногда ставили в угол, но один раз это было несправедливо.
Мы, дети, сидели в одной куче и что-то собирали из конструктора. А он у нас был необычный — огромные деревянные кирпичи. И вот этот мальчик, назовем его Вася, начал ползти под моей рукой, когда я хотела поставить кирпич на нашу постройку. Естественно, наш Василий ударился и заплакал.
Хочется заметить, что в этот день у меня уже был с ним какой-то конфликт, но не помню из-за чего. В итоге меня отвели стоять в угол в кабинет к заведующей. Моим словам, что я не виновата, а он сам ударился, никто не верил. Такая несправедливость сильно ранила мое детское сердце.
Есть и более приятные воспоминания из того времени. Моя любимая воспитательница — Елена Мусаевна. Я всегда бежала в садик, чтобы поскорее ее увидеть. Она очень хорошо относилась к детям, всегда их слушала и помогала. Иногда даже добраться домой.
Был такой момент, когда меня забыли забрать из садика (мама, привет). Тогда Елена Мусаевна сидела со мной до победного конца, а после одела и повела домой, благо мы жили в одной стороне. Прошли мы тогда немного, может быть, пару сотен метров, когда встретили маму. И тогда я заплакала, но не из-за обиды на родителей, а из-за того, что меня разлучили с любимой Еленой Мусаевной.
Из обрывков воспоминаний о том времени удается выбрать немного. Разве что как я танцевала в общем хороводе со сломанной ногой. Соседская девочка научила прыгать с досок, которые лежали за домом. Но что-то пошло не так. А в садике должен быть какой-то праздник, и я должна была исполнить роль то ли Весны, то ли Природы. Но с гипсом на ноге это не очень получалось.
Глеб Гузенко: я очень любил творожную запеканку со сгущенкой
Мне в детстве крупно повезло, как я считал, — мой детский садик и родной дом располагались практически бок о бок. Преимуществ в этом была масса — можно было подольше поспать утром, а родителям не приходилось после работы тратить много времени, чтобы забрать меня, из окон сада был виден балкон моей квартиры. Это давало понять маленькому мне, что дом-то — вот он, совсем рядышком, и незачем по нему скучать.
Почти все ребятишки из группы были моими соседями по дому, а моя воспитательница жила этажом ниже. Поэтому время, проведенное в детском саду, всегда ощущалось как время веселой прогулки с моими приятелями. В игры, придуманные во дворе, играли в саду и, наоборот, дни рождения справляли и тут, и там. Более того, мы с ребятами заранее знали, у кого и когда наступает «самый важный день в году», и готовили подарки друг другу. До сих пор где-то дома хранятся фигурки из «киндер-сюрпризов», подаренные мне в далеком детстве первыми моими друзьями. Помимо прогулок, в саду можно еще и вкусно покушать, помнил я. Многие люди в детстве, конечно, воротили нос от еды в детских садах, но лично я всегда был без ума от творожной запеканки со сгущенкой, иногда ставя ее даже выше тех сладостей, которые покупали мне родители.
Единственными минусами для меня были невозможность посещения нашего с товарищами строго секретного «штаба» в придворовых зарослях дома (а ведь он был совсем рядом!) и необходимость терпеть ежедневный «тихий час», когда так хотелось поиграть. А если я простужался и сидел дома, то не оставалось ничего другого, кроме как смотреть из окна своего дома вниз, на дворик детского сада № 69, где сейчас резвились мои товарищи, грустно вздыхать и надеяться, что я совсем скоро вернусь туда.
Ульяна Лебединская: детский сад подарил друзей и первую любовь
Мое садиковское время прошло в детском комбинате № 101 в одном из дворов на улице Куйбышева. Родители выбрали его, поскольку он ближе всего находился к их месту работы, что было единственным выходом при ненормированном графике. А так как жили мы совершенно в другом районе, то мой путь в сад начинался с долгой поездки на автобусе.
Ребенком я была активным и очень общительным, так что проблем с адаптацией и выстраиванием отношений с коллегами по цеху и воспитателями не было. Последним особых проблем не доставляла, так как стихов знала много, песни и танцы для утренников разучивала с удовольствием, на завтраках и обедах особо не протестовала. Единственное, от чего отказывалась категорически, — молоко и какао. Из-за пенок.
Возможно, что за почти шесть лет садиковской жизни случались и неприятные моменты, но из памяти они стерлись, так что общие впечатления от того времени остались лишь положительные. В садике у меня появились и первые друзья — с некоторыми из них мы продолжили общаться и во взрослом возрасте, и первая любовь — с мальчиком Алешей нас разлучило расстояние. Согласитесь, сложно общаться, когда ты живешь на Горе, он в Мариевке, вам по семь лет, а на дворе 1991-й, когда про мобильные и интернет еще никто не слышал.
Вспоминая, как ходила в сад моя дочь и как некоторые родители относились к воспитателям, понимаю, что во времена нашего детства представителям этой профессии жилось гораздо проще. Советские дети были не настолько избалованы, как их сверстники из 21-го века, родители спокойнее реагировали, если обнаруживали свое чадо стоящим в углу, и точно знали, что ему досталось за дело, им никто не выговаривал, если сын или дочь теряли дорогую игрушку или рвали новые штаны. Но и в то время, и сейчас все сойдутся во мнении, что без воспитателей мы точно не обойдемся.
