Письмо третье (продолжение)
{image0} «…Дальше Рига. Сначала несколько дней в отеле, а потом обмебелировали квартиру и переехали туда.
Скоро началось школьное время, Роман и я пошли учится. Раньше, когда у нас была немка как гувернантка, мы говорили по немецки. Но, когда началась война, мы прекратили это, а теперь пришлось снова вспоминать. Было нелегко.
Страдали мужчины нашей компании, привыкшие всегда быть занятыми очень. Страдали без работы, но конечно все питали надежду, что вот-вот, если не завтра, то конечно после завтра эта несчастная революция придет к концу. Да не так то было.
Пришел одиннадцатый час одиннадцатого дня одиннадцатого месяца и было подписано миролюбие. Война кончилась! Но в декабре красная армия обступила Ригу и пришлось бежать опять. Папе сделали еще операцию (седьмую) на туберкулезные ребра и он был в больнице. Как и куда бежать? В гавани стояли 3 германских корабля, нагруженных углем. Мама и дядя Ваня Буренин пошли узнать, нет ли возможности уехать на них, но оказалось, что все места давно уже проданы.
В очень подавленном настроении они возвращались домой и шли по площади, огороженной забором. Вдруг английский матрос, стоящий в сторожевой будке, вышел из нее и начал бить себя руками от холода. Мама к нему по русски, по французски, по немецки – ничего не понимает. Он начал семафорничать какому то судну, стоящему в отдалении. В конце концов пришел переводчик и спросил – что нужно?
Мама попросила узнать, если это будет возможно, уехать на одном из этих английских кораблей? Стояла эскадра, состоящая из крейсера, двух миноносцев и большого пассажирского парохода, во время войны переделанного сбрасывать мины. Переводчик сказал, что пойдет спросить капитана.
Капитан дал разрешение, сказав, что мы все должны быть не позже 5 часов, и захватив провиант на две недели. Было 2 часа пополудни. С громадной радостью мама и дядя Ваня сейчас-же приехали домой и вся наша группа начала собиратся, упаковывать что можно. Меня послали искать ветчину, колбасу и прочия съедобныя припасы. Романа мама послала с извозчиком в госпиталь с запиской папе: «Степа, собирайся, мы едем в Лондон». {image1}
Как-то было спроектировано, что после окончания университета Юрий и Федя поедут в Германию для изучения их жизни, а Роман и я во Францию, но никогда даже и не думали об Англии. Папе подумалось, что может-быть, он бредит. Лондон? Никогда! Он на той же бумажке написал: «Ты с ума сошла!». Когда Роман возвратился, маме пришлось самой ехать в больницу. Там уже не было ни сестер милосердия, ни докторов, но с помощью извозчика как то удалось завернуть папу в одеяла и посадить в санки. Был конец декабря.
И вот! В пять часов вечера двадцать два извозчика, нагруженных до отказа, привозят нашу группу к кораблю, со всем нашим скарбом, провизией и всех старых и малых, но никого, говорящего по английски.
Папе, маме, моим двум сестрам и Феде, больному сердцем, отвели две кабинки, а остальные мы устроились в трюме. К нашему полному удивлению, скоро нас вызывают в столовую, где накрыты столы, полные каких-то неизвестных явств. Тут и заячье мясо и свежий настоящий белый хлеб, котрого мы давно уже не видали, и вдобавок какой-то странный коричневый напиток, который служащие называют «чай». Но все очень вкусно и питательно.
С кораблей и набережной большие прожектора освещали небо своими лучами. Возможно, англичане боялись, что русские аэропланы могут бомбардировать город. Несколько бомб уже пали на город.
Прошел еще один день и на следующее утро мы вышли в море и 21 день спустя приехали в Лондон.
Пока мы путешествовали, молодой англичанин, радист, влюбился в мою старшую сестру Милицу, и, когда мы очутились на суше, помог сначала поселится в отеле, а потом найти дом, который мы арендовали.
Роман и я пошли в школу, конечно не говоря ни слова по английски. Что же думали наши мужчины? Без работы или какого-нибудь занятия ходили в какое-то русское сборище, где получали газеты и беседовали о слухах, что белая армия прогрессирует. Казалось, что вот-вот они будут в Рыбинске. Что делать? Было принято решение ехать назад и наша семья разъехалась в разные страны.
Юрий уехал в Германию, в университет. За время нашего пребывания в Лондоне Роман очень подружился с Роландом, радистом, который до войны жил в Америке. Теперь, будучи демобилизован, Роланд собирался вернутся туда и уговорил маму отпустить Романа с ним. Мама согласилась и они отправились туда.
Милицу и меня послали в разные школы и мы остались в Англии, а папа, мама, Федюша и Магдалина уехали на юг России в надежде скоро попасть домой.
Прошло время. Как Вы знаете, белое движение кончилось и нашей семье пришлось бежать опять. Это было очень трудно и только благодаря тому, что двое из детей оставались в Англии, маме, настаивая на это, удалось уговорить английского консула дать ей разрешение уехать на последнем пароходе, эвакуировавшим английских солдат. После пребывания на каком-то греческом острове они оказались в Константинополе и, в конце концов, попали назад в Англию.
Надо было чем-то заниматся и папа открыл магазин мужского белья. Как раз после подписания Версальского договора масса английских военных сил была демобилизована и всем им понадобилось белье. Дело пошло очень хорошо. Знакомые, бывшие купцы, как Василий Иванович Воробьев, Воронин и два других уговорили папу войти в компанию и открыть еще 4 магазина. Дело было благополучно до тех пор, пока папа не заболел. После долгой болезни нашли, что у него начался процесс размягчения мозга в одном месте. Сказали, что нужна операция, иначе он умрет в ужасных муках.
{image2} Пришлось делать эту операцию. В те времена трепанация черепа была довольно редкая и доктора запросили колоссальную сумму. Все деньги были вложены в магазины и маме пришлось ликвидировать другое имущество, а именно, продать свой каракулевый сак, котиковое пальто и все ее бриллианты.
Госпиталь и доктора съели все-все-все, и мама с детьми плюс маленький полуторогодовалый Сережа, который родился, пока они были на юге России, остались без копейки.
Дядя Ваня и тетя Фина Буренины, которые бежали с нами из Рыбинска, теперь жили в Ницце, во Франции, и он уговорил двух русских дельцов, которые тоже были в лесном деле в России, но которые продавали лес Англии и поэтому имели деньги в банке там, начать лесное дело в Ницце. Но, несмотря все усилия очень энергичного дяди Вани, дело пошло очень слабо и его заработок был очень маленький. Но, несмотря на это, они поселили нас в их квартире жить с ними…».
Примечание: орфография и пунктуация автора письма сохранены.
Купец И.Ф.Буренин
Иван Федорович Буренин родился в 1877 году в деревне Кремневе Рыбинского уезда. Его отец был капитаном небольшого судна, перевозил грузы по Шексне.
И.Ф.Буренин получил домашнее образование. Переехав в Рыбинск, стал купцом, занялся строительными подрядами.
В конце XIX века И.Ф.Буренин построил в Копаеве нефтяные склады по заказу Товарищества «С.М.Шибаев и К», занимавшего четвертое место в России по объему добываемой нефти. Не случайно в начале XX века современный поселок им. Кирова называли Шибаевским.
В 1910-1912 году И.Ф.Буренин совместно с М.И.Семянниковым построили второе здание Рыбинской биржи. Перед этим предприниматели выиграли конкурс на право строительства, в котором участвовали строительные фирмы из Москвы и Киева. Биржевики отдали подряд рыбинцам потому, что те запросили наименьшую сумму за строительство. Сейчас это главное здание Рыбинского музея-заповедника.
И.Ф.Буренин избирался гласным (депутатом) Рыбинской городской думы. Несмотря на большую занятость, И.Ф.Буренин честно выполнил свой воинский долг, когда в августе 1915 года его мобилизовали на фронт Первой мировой войны и он два с половиной года находился в действующей армии.
Когда в Ницце у И.Ф.Буренина не получилось с торговлей лесом, он не пал духом и организовал успешно работающую кондитерскую фабрику. Но в 1927 году И.Ф.Буренин скончался в возрасте пятидесяти лет.
Окончание следует