Продолжение.
Начало в № 7, 8, 9.
реинкарнант и бессилие психов
Еще какое-то мгновение взгляд мой фиксировал привычный для всякого местного жителя, обитающего в этой части города, пейзаж: Волга, обрубок Шексны, поглощенной водохранилищем, Васильевский остров, левый берег, Петровское. Еще я увидел что-то вроде избушки, сооруженной из коробок, кусков фанеры. И успел вспомнить, что Новосадов при нашей последней с ним встрече рассказывал, что ночует на берегу Волги в бумажном доме. И даже приглашал в гости. И еще я успел подумать: лучше бы я не способен был ни о чем думать. Потому что я увидел нечто совершенно непереносимое для моего угнетенного сознания. Это можно было назвать искривленным пространством, разрубленным, нашинкованным, разрезанным на пласты, которые сновали, будто жернова мельницы. Они то крутились, то двигались относительно друг друга. И из этих разрубленных пластов пространства придвигался Васильевский остров. Мы отпрянули. Но тут остров отъехал, зато наехал другой пласт вместе с круглой Луной. Луна как бы увеличилась в размерах, можно было различить ее ландшафт, кратеры на ее поверхности, остатки каких-то летательных аппаратов с надписями «USSR» и «USA». А потом мы увидели, что над вскрытой крышей бумажного домика в воздухе почти вровень с верхним уровнем поднялось человеческое тело.
— Иван Васильевич, – жутко как-то произнес Иван.
Его тело имело цвет раскаленных углей, светилось и подрагивало. Так продолжалось минут пять. Потом вдруг все исчезло. Все, в том числе и бумажный домик вместе с телом Новосадова.
Иван прошептал печально:
— Они должны были его спасти. Видно, не успели. Они должны были…
К нам приближалась фигура в широком балахоне с толстой палкой в руках. Когда ЭТО подошло поближе, мы с удивлением и с какой-то автоматической радостью, сохранившейся с детства, узнали Деда Мороза с посохом в руках. Лицо скрывали белая борода, усы и капюшон. Да и голову он держал опущенной вниз, будто рассматривал свои валенки под тулупом. Он остановился в метре от нас.
— Приветствую вас, прохожие, — сказал он дурацкую фразу таким голосом, будто там у него внутри не было ни горла, ни желудка, ни легких, а была только бездонная пропасть.
— Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты, — отозвался заученно Иван, глупо хлопая глазами.
Дед Мороз задумался, сделал шаг вперед, подождал, снова шагнул. И когда он наконец поднял голову, оказалось, что за его бородой и усами была абсолютная черная пустота, оживавшая маленькими мерцающими точками. Мы не могли оторвать своих глаз от этой пустоты, словно была она наполнена каким-то глубоким смыслом, полна какой-то завораживающей тайны. Наконец, от нее исходил сказочный дух волшебства.
Угрожающе шевелились усы и борода. Пугающе подрагивал в мощной руке огромный корявый посох, больше похожий на какую-нибудь базуку. В следующую минуту с Дедом Морозом случилось то же, что совсем недавно случилось с окружающим ландшафтом. Он вдруг превратился в нарезку, пирог с подвижными слоями и испарился. Некоторое время мы стояли в оцепенении.
— Ты не заметил эту странность в этом Деде Морозе? — прошептал хрипло Иван. — Он почему-то был без Снегурочки.
— Кризис. Экономят на мелочах. Как ты думаешь, что это было?
— Тут и думать нечего, это был визуальный тест на принадлежность к группе Архатов.
— Как ты думаешь, мы прошли этот тест?
— Если бы кто-то из нас его не прошел, он бы уже был поджарен и распылен, как Иван Васильевич.
Оглядываясь по сторонам, мы на негнущихся ногах подошли к площадке, где еще недавно стояла ледяная избушка Новосадова.
— Давай вспомним последнего земного Архата и выпьем за безболезненную кончину нашей с тобой планеты. Звезды смотрели на нас с наклейки. Мы оторвали одну из них, разделили на две части и бросили со всем нашим отчаянием в стаканы.
В глубине мироздания
И тогда я задал давно уже мучивший меня вопрос:
— Но с какого бодуна ты решил, что Новосадов был последним из этой касты привилегированных?
— Если бы оставался еще кто-то, он бы оставил для меня знак. Так мы договаривались.
— Как он должен выглядеть?
— Ну, что-то вроде металлического пенала с флэш-картой.
Я походил по прямоугольнику выжженной земли, поковырял носком пепел и выковырял какой-то маленький предмет, похожий на бобовое зерно.
— Может быть, это?
Дрожащими руками Иван разъял боб на две части и вытащил из одной из них флешку, завернутую в металлическую фольгу. На фольге был нацарапан какой-то текст.
— Посвети.
— Чем?
— Мобильником.
На длинном кусочке фольги, если светить под углом, читалась надпись: «Ищи Млечный Путь на Земле. Присоедини флешку. В Google — номер моего идентификатора».
— Слишком сложно все у вас тут.
— Это подстраховка. Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что, кроме Новосадова, где-то живет, по крайней мере, еще один Архат. Но это одновременно значит, что задача для охотников на Архата упростилась. И если вспомнить, что тот монстр в костюме Деда Мороза проверял нас с тобой, то можно сделать вывод о том, что он где-то рядом. Значит, и угроза катастрофы рядом. Нам хотя бы послать сигнал об опасности.
Он открыл свой кейс, достал маленький ноутбук, завел с первого поворота и вставил флешку.
— Свет мой, зеркальце, скажи…. Облом. Ах, Иван Васильевич, как мы можем отыскать этот Млечный Путь на Земле? Его легче найти на небе. Кто может дать ответ?
— Может, послать письмо по «мылу» в «Что? Где? Когда?».
— И не говори… А что, это хоть какой-то шанс. Давай рассуждать. Сказанное рассчитано на землянина. Так? Мы должны выстроить логику рассуждений. Млечный Путь… Молочный Путь… В топонимике края, области, республики можешь вспомнить что-то похожее? Давай, ты же историк, краевед…
— Ну да, говорят еще – «молочные реки, кисельные берега».
— Это что, название?
— Не, это сказка.
— Какая сказка, ты что, парень, в танке сидишь? Я тебя о чем спрашиваю? Ты мне еще былину расскажи про Садко, Холопий городок, да Мологский тракт.
— Счет 6-0 в пользу знатоков.
— Не понял…
— Мологский тракт – это Млечный Путь. Однокоренные слова.
— Эврика!
Нам подумалось, что расстояние до Млечного Пути мы пройдем быстро. И тут у меня зазвонил телефон.
— Где тебя нелегкая носит столько времени? — поинтересовалась Люба.
— Да по разным Вселенным, Млечным Путям.
— Я так и поняла, потому что тут к нам в домофон уже ломились. Какой-то Дед Мороз, похожий на Валуева, и субъект в штатском.
Я забеспокоился:
— Иван, я должен срочно вернуться к Любе. Там что-то назревает. Какой-то Дед Мороз ищет себе Снегурочку. Я не хочу, чтобы он увел мою Любу. Она мне дороже всех планет и звезд вместе взятых.
— Ты не можешь так уйти. Осталось сделать последний шаг. Скажи ей, чтобы никому не открывала дверь. Мы скоро будем. Пойми, если мы лишимся своих Хранителей, ничто не будет иметь смысла, ничто – ни Любовь, ни Вера, ни Надежда.
— Тогда давай ее возьмем с собой. Она не будет нам обузой. Она – умница.
— Женщина на космическом корабле, что незакрепленная бочка с нитроглицерином в трюме.
— Женщины бывают разные. Давай возьмем такси и заедем за ней.
— Ладно, поехали, без нее ты все равно будешь не в своей тарелке.
Мы поймали такси, я позвонил Любе, долго уговаривал, обещая прогулку на свежем воздухе. Она выбежала из дома в распахнутой шубке и мышкой юркнула в задние двери машины. Иван приосанился, округлил глаза и торжественно представился:
— Вегин Ваня — поэт и философ. Состою на учете в психиатрической лечебнице. Поэтому за себя не отвечаю.
Люба хотела ответить, но в этот момент через открытую дверь в машину влетела пуля 9-го калибра. «Улыбнитесь, — сказала она, — вас снимает скрытая снайперша на крыше», -и сплющилась в ехидной улыбке.
Шофер на переднем сиденье замахал руками:
— Э, нет, нет, нет. Вам – туда. И указал пальцем на заднее сиденье. И вообще, вы мне не нравитесь, вылезайте!
Иван заспорил:
— Сейчас такое время, что эта гостья может прийти к кому угодно. И почему мы должны вам верить, что вы один здесь среди нас белый ягненок? Покажите справку. Я вам свою так сразу покажу.
Я тупо смотрел на летающие по салону 9 граммов свинца.
Не растерялась одна Люба:
— Откройте окно с другой стороны. Может, ее сквозняком выдует, или, может, она просто ошиблась адресом.
Пуля сконфузилась и вылетела в открытое окно.
Продолжение следует
