27 января — дата, важность которой в жизни каждого жителя бывшего Ленинграда сложно переоценить. Ровно 75 лет назад советские войска прорвали блокаду города, длившуюся 872 дня. О том, как страшно, голодно и холодно было жить в военные годы шестилетнему мальчишке, вспоминал Николай Васильевич Кольцов.
Благодарность бабушке
Родился и рос Николай Кольцов в поселке Дубровка — в шестидесяти километрах от Ленинграда. Родителей потерял рано. Отец — профессиональный военный погиб — во время финской войны, а мать скончалась от тяжелой болезни. Воспитание шестилетнего Николая взяла на себя бабушка. За руку с ней он и бежал от войны.
— Когда началась война, мне было шесть лет, — рассказывает Николай Васильевич. — На второй-третий день после похорон мамы немец сбросил листовки с самолета с надписями «Мирный житель, уходи — буду бомбить». Мы собрали все, что могли унести. Я как сейчас помню, в одной руке было ведро с продуктами, в другой — лопата. Хотели выкопать землянку в лесу, но решили бежать в Ленинград. Бабушка, ее дочь с двенадцатилетним сыном и я направились пешком через лес в сторону станции. Дошли мы до дачного поселка, где временно поселились. Через пару дней нас посадили на поезд и повезли в Ленинград.
Там семья сначала поселилась у родственников, а потом переехала в комнату в коммунальной квартире.
— В квартире был длинный-длинный коридор, шесть или семь комнат. Семьи там жили разные. Каждое утро в ванную комнату и на кухню собиралась очередь. Положение ухудшалось с каждым днем. Немец окружил Ленинград — началась блокада. Страха у меня не было, пока были силенки продолжал бегать, играть во дворе, — вспоминает Николай Васильевич.
Весь ужас голода военных лет ощутили на себе взрослые, пытаясь прокормить детей блокадными пайками в 125 граммов хлеба.
— На Новый год давали немного водки. К нам пришел врач и сказал, чтобы бабушка давала нам по чайной ложке водки для повышения тонуса, — вспоминает Николай Кольцов.
На улицах собирались огромные очереди за пайками, для многих эти 125 граммов были единственной едой. Один из таких дней запомнился Николаю Васильевичу на всю жизнь.
— Люди стояли в очереди. Мы с другими мальчишками бегали рядом, когда в очередь попал снаряд. Взрывной волной меня откинуло в подворотню. Я уцелел, но пострадали глаза. С тех времен, сколько лет, и где только я не пытался восстановить зрение — так и не получилось, — рассказывает мой собеседник.
Эвакуировали семью через Ладожское озеро в 1942 году. От Ленинградского берега отошло три корабля, на противоположный пристал лишь один, в котором был Николай Кольцов с родными. Остальные корабли затонули во время обстрелов.
— Родился в рубашке, — говорит про себя Николай Васильевич.
На берегу их пересадили в поезд и отправили в Рыбинск.
— В поезде начали хорошо кормить, но из-за этого многие стали умирать. Есть много было нельзя, а люди с жадностью накидывались на еду. Бабушка у нас была умница — давала нам понемногу. Моего двенадцатилетнего дядю сняли с поезда в Коврове и положили в госпиталь — он был совсем слаб, а мы приехали в Рыбинск. Здесь у моей бабушки были сестры. Поселились за Волгой у одной из них, — рассказывает Николай Козлов. — Так потихоньку выжили.
Бережное отношение к еде у Николая Васильевича сохранилось до сих пор — чтобы выкинуть корку хлеба, просто не поднимется рука.
— Однажды я был в доме отдыха. Вижу, как парень в столовой сидит за столом и, откусывая кусок хлеба, выкидывает его. Я подошел к нему, взял за шиворот и как дал ему в челюсть. Меня тогда хотели выгнать, но я все равно объяснил ему, что так делать нельзя. Я до сих пор никому не позволяю выкидывать еду, — рассказывает пенсионер.
Общественная жизнь блокадника
— Я с детства мечтал быть военным, но из-за глаз меня не брали. Но я нашел выход. Выучил таблицу для проверки зрения. и меня взяли в армию. Служил в Забайкалье в танковых частях. Но на первых же учениях меня «раскусили» — глаза воспалились, и меня направили в госпиталь. Оттуда комиссовали домой, — вспоминает Николай Кольцов.
Не реализовавшись в военной сфере, Николай Васильевич посвятил себя общественной жизни. Был председателем спортивного общества на заводе, принимал участие в международном контроле, в профкоме, в дружине. Активно занимался спортом, причем не отдавал предпочтение чему-то одному — занимался лыжным спортом, боксом, бегом, футболом, играл в шахматы. В последнем добился высоких достижений — был чемпионом города.
Но самым важным и главным делом его жизни стало создание в городе общественной организации жителей блокадного Ленинграда «Память», которую он возглавлял на протяжении четверти века, восемь лет был заместителем председателя областной организации с одноименным названием. Принимал участие в различных съездах.
— Начались поиски жителей блокадного Ленинграда. Мы подавали информацию в местной газете и на радио. Сидели в вестибюле ОКЦ и регистрировали пришедших. У многих не было документов. Мы помогали их восстановить, — рассказывает Николай Кольцов. — Нам удалось найти почти четыреста человек, сегодня их осталось уже меньше ста.
Здесь, в Рыбинске, он познакомился со своей супругой Инной Николаевной. В прошлом году они отпраздновали шестидесятилетний юбилей совместной жизни.
— Младший сын у меня актер. Здесь ему вручают грамоту почетного деятеля искусств города Москвы, — с гордостью рассказывает о своем сыне Николай Васильевич и показывает фотографии. — Он живет в Москве, работает в театре «На Басманной» и театре Елены Камбуровой, снимается в кино. Я горжусь таким сыном. Единственное, что нам хочется, чтобы он поскорее женился.
Несмотря на свой загруженный график, к родителям Александр приезжает почти каждую неделю. Справиться пожилым людям без его помощи стало сложно. Второй год Николай Васильевич не выходит из дома, а вот гостей принимает охотно. Он готов часами вспоминать тяжелые годы войны, активную и плодотворную работу в организации и поездки, которые принесли массу позитивных эмоций и новые знакомства.
Алена Языкова
